Земляничная тату
Шрифт:
Может, словесный поток очищал от гноя открытую сердечную рану, кто знает. Я еще потому старалась не слишком прислушиваться, чтобы печальная история Мел не проникла в меня, не обволокла мои кости и не начала их разъедать, словно концентрированная кислота.
Мел внезапно замолчала. Казалось, она ждет ответа. Я лихорадочно соображала, что же она сказала.
– Как я узнала, что это была ты? – наугад спросила я.
Мел кивнула.
– Ну, ты пару раз попалась мне на глаза. Ведь это ты прошла мимо «Клюшек» несколько дней назад? В вязаной шапочке-шлеме? А сегодня в парке у Вашингтон-сквер я видела
– Ты сказала Лексу?
– Нет. Хотела сначала убедиться, что ты – это ты.
– Ты собиралась рассказать мне, что он делал все это время.
Мел остановилась. Мы стояли в темном узком проулке, с двух сторон нависали здания, словно стремясь закрыть клочок черного неба. Нью-Йорк обладает странным свойством – этот город словно втискивает тебя в одно краткое мгновение. Возможно, именно поэтому меня здесь не покидало чувство, будто я живу между кавычек.
Мел маячила в темноте плохо различимым силуэтом, я никак не могла разглядеть ее лица. Но пристальный взгляд словно опалял меня – таким он был жгучим. Опасно говорить ей слишком много. Например, о том, что Лекс встречается с Ким.
– Ну… Лекс тусуется там-сям… Одну ночь провел у меня. Ты же караулила у дома, когда мы вернулись, так? Мы еще завалились всей толпой: Лекс, моя подруга Ким, Лео и я… Когда я потом вышла из дома, мне почудилось, что за мной следят, но я решила, что у меня приступ паранойи.
– Он ночует у нее? – с подозрением спросила Мел. – И сейчас он в баре. С ней.
Я беззаботно отмахнулась:
– А несколько дней назад Лекс был в баре со мной. И даже у меня ночевал.
– Знаю, – сказал Мел, и что-то в ее голосе мне не понравилось.
– Лекс кочует по знакомым, – проговорила я все тем же непринужденным тоном. – Ему негде остановиться.
– Теперь негде, после того как убили ту девушку, – тут же сказала Мел. – В Лондоне он мне о ней ничего не говорил. Он даже не сказал, что знаком с ней.
Интересно, с какой стати Мел решила, будто Лекс должен сообщать ей о своих планах?
– Сейчас все напуганы, – переменила я тему. – Тебе известно, что в галерее произошло еще одно убийство?
– Сегодня днем Лекс ходил в полицейский участок, – ответила Мел, не в силах сойти с наезженной колеи. – И твоя подруга тоже там была. Они провели в полиции несколько часов.
– Лекс рассказывал копам, что в момент убийства Кейт находился у нее в квартире.
– Это не он, – быстро возразила Мел.
Я выдержала паузу, а потом спросила, тщательно подбирая слова:
– Ты об этом знаешь, потому что не упускала его из виду?
Из деликатности я опустила слово «следила». Мел, чего доброго, еще решит, что я ее осуждаю.
– Лекс пошел в кино. Один. И… – голос ее смягчился, – …я тоже там была. Но он не знал…
– А потом что Лекс сделал?
– Купил у торговца гашиш. Затем пропустил пару стаканчиков. Поболтал с официанткой. А потом пошел домой.
Все сходилось. Рассказ
– А ты что делала, когда он вернулся домой? Болталась по городу?
– Ждала у подъезда, – неохотно призналась Мел.
Она отступила в глубокую тень, прижалась к решетке витрины. Сквозь темные занавески проникал едва заметный серый свет. Каждый прут решетки был толщиной с мою руку. Как они тут живут? Все равно что за металлической перегородкой винного магазина где-нибудь в Южном Лондоне, где протягиваешь деньги через решетку, рядом с кассой лежит обрез, а в задней комнате клацает зубами и от скуки бросается на фанерную дверь свирепый доберман.
– Я провела там несколько часов, – снова заговорила Мел. – Потом пошла в гостиницу. Но по крайней мере до четырех утра я дежурила у дома. Хотела узнать, когда вернется Кейт, но в конце концов так устала, что не выдержала и ушла.
Мел произнесла эти слова почти с вызовом. Я вглядывалась в темноту, жалея, что не могу видеть ее лица. Кейт убили около полуночи. И Мел сейчас обеспечивала алиби Лексу… и себе. В темноте тускло поблескивали белки глаз. Жутковатое зрелище.
– Где ты остановилась, Мел? Может, пойдем ко мне? Мы могли бы выпить и поговорить о Лексе.
Она энергично замотала головой.
– Нет. Я не хочу больше говорить о нем с тобой. Я жалею, что вообще о нем заговорила.
– Время от времени полезно выговориться.
Вечно одна и та же история: хочу проявить понимание и сочувствие, а получаю щелчок по носу.
– Не надо разговаривать со мной, как тетушка по «телефону доверия», – презрительно ответила Мел. – Не хочу я больше говорить. Мне нужен Лекс, а не ты. Да и что ты знаешь? Может, он и провел с тобой одну ночь, как и со мной. А потом переключился на твою подружку.
Она начала переминаться с ноги на ногу – так ей не терпелось избавиться от меня.
– Что ты намерена делать? – осторожно спросила я. – Вернешься к «Клюшкам»?
– Любопытно, да? Пытаешься разнюхать, потому что тебе не терпится заняться тем же, да?
Ответить я не успела. Последние слова Мел буквально выплюнула мне в лицо, развернулась и побежала прочь. Конечно, я могла бы ее догнать, но какой смысл? Если Мел не захотела сказать, где она остановилась, то вряд ли мне удастся выяснить это, сев ей на хвост. Мел сразу почует слежку.
Да и не хотелось мне следить за ней. Я проводила ее взглядом и почувствовала, как с плеч упал тяжкий груз. Мел одержима. Я почти физически ощущала, как от нее исходит эта инфекция. Лучшего сравнения, чем сцена из фильма ужасов, не подберешь – аура маньяков ядовитым туманом окутывает тебя и пожирает беззащитную душу.
Глава двадцатая
Я не хотела никому рассказывать про Мел. Никакой логики в этом не было, чистое суеверие. Только самые хладнокровные из нас способны наблюдать опустошительные буйства природы. Точно так же мы сторонимся и разрушений, вызванных любовью: мы суем страдальцам транквилизаторы, сыпем банальностями – время лечит и всякое такое – и опрометью улепетываем. На большинство из нас любовь наводит смертельный ужас, и я не исключение. Но при этом я восхищаюсь теми, кто способен полностью отдаться ей.