Земные и небесные странствия поэта
Шрифт:
Айя!..
Дервиш тот снайпер убийца нарушил меня и я стала чреватая плодовая и сосцы мои исполнились изготовились к материнству…
Но от убийцы родится только убийца и я сделала аборт и я убила потравила горчичным семенем нерожденного сына моего…
Но соски не знали о детоубийстве но соски слепо яро наполнились млеком…
И вот я изливаю его на тебя на твои сладкие раны сразу заживающие…
Айффф!..
Хакан я люблю тебя тебя
Я Орда Орря кобылица гонная твоя и твоего коня…
Айфф!..
В степи есть только любовь коней!..
Ай!..
…Фалльфья какой-то древний маковый бездонный сон колодезный сон шанакура опиекурильщика находит на меня…
И я не могу встать с хладного глиняного пола и заживо замертво засыпаю засыпаю засыпаю…
А она на меня молоко из сосков бескрайних изливает извергает…
Улыбается…
Хакан!..
Я люблю тебя!..Я твоя кобылица млекороняющая млекоизливающая…
О тоска гонной кобылицы без коня…
А конь военных конниц алчет не на меня восстать…
А алчет под воина бахадура насмерть в сече в резне встать пасть…
А в войне смерть выше и слаще любви…
Да?..
Нет!..
Фалльфья останься со мною навек…
Куда идти тебе — на родине нашей везде война везде пули братские витают…
Фалльфья Орря а тайна открылась явилась иссякла на голых стеблях на розах гранатовых на струях молозива текущих врачующих раны…
Дервиш еще тайна не иссякла…
И пришел час исхода час царской неслышной отшественницы Агамы…
Дервиш была Фалльфья овца коза была Фалльфья змея была Фалльфья рысь…
И теперь ты спи мертво три дня и усмирятся
раны…
…А Фалльфья бесшумно нежно навек уходит древней святой буддийской храмовой ящерицей агамой уползает…
Тут вязкий утробный бред мак кукнор анаша блажь дым сон находит на меня…
И я лечу бадьей в колодезь сна без дна как сосунок новорожденный верблюд летит с огромного кызылкумского сыпучего кипучего падучего бархана!..
Фалльфья Урря останься со мной навек!..
Я проснусь через три дня и мы никогда не расстанемся до саванов кафанов мусульманских прекрасных вместе! разом разом разом…
Фалльфья и мы полетим вместе спеленуто в замогильных коконах-саванах!..
И мы полетим в иные вечные миры…
И мы полетим в иные вечные сады…
И мы полетим в иные вечные страны…
Дервиш возлюбленный мой!..
Теперь и ты знаешь древлюю тайну степной любви овцы змеи рыси агамы…
Дервиш и пока ты алчно мертво спишь я сорву десять молодых ширазских белых роз с кровавыми шипами и уйду навек к шатрам тюменям блаженного Хакана Чингисхана…
Прощай возлюбленный блаженный дервиш…
Земной Хакан мой…
А я ухожу к Небесному…
Прощай
А я остаюсь на земле а потом уйду за тобой к Хакану…
Айхххффйайя!.. Фййа!..
…И тогда вспомнил опустошенный сиротский дервиш свою кроткую возлюбленную Лейли…
Которая (и слава Аллаху!) не знала великой тайны любви и потому не уходила вспять к шатрам бессмертного Хакана Чингисхана…
…Лейли!..
Где ты?..
Глава XXXV
ПЕСНЯ
…Возлюбленная моя!
Ранней весной
Когда цветет в пустыне саксаул — розовый сосок песков
Когда цветет живет колеблется сыплется летучими
жемчугами лепестками от ветра у реки снежнокудрая
блаженная первоалыча
Ранней весной
Пойдем пешком босиком из Хивы в Бухару
Возлюбленная моя…
Айя… Айи…
И я понесу поберегу полелею в руках узорчатые
сафьяновые изумрудные тихие тихие
кауши — башмаки твои
Теплые еще от твоей чародейной вольной веселой ноги…
Айи…
Лейли!.. Лейли!.. Лейли!..
А однажды…
Глава XXXVI
ПОГОНЯ В ГРАЖДАНСКУЮ ВОЙНУ
…А однажды на душанбинском хмельном вешнем базаре где люди алчут плодов земли тучной…
Дервиш взалкал мимошедшую курчавую каракулевую деву Лейли — Хатшепсут-Неферт…
И гнал искал ее как бухарский олень спелоосенний…
Дева у которой груди пирамидально неизбывно воздымали хрупкое сквозистое платье сказала томясь задыхаясь от плотя-ной блудной бешеной алчбы:
Зачем гонишь меня?..
Уйди олень трубящий осенний…
А окрест весна на базаре!..
Рано! олень! рано…
Далеко еще до осени гонных урожайных златозеббов златофаллосов…
— Если бы отец твой не гнал не мял твою мать в одеялах разрывающихся задыхающихся…
Если бы отец твой не был ревущий пенный олень в одеялах — тебя бы не было на земле на базаре…
И твои пирамиды неслышно яровосставшие одежд безвинных не разрушали бы не воздымали……
Но опечалился и отстал…
И она с ненавистью за кротость его унесла навек неслыханные неизбывные дынные блудные пирамиды свои неутоленные с многоплодного базара который вдруг почудился одинокому дервишу неистово многогрудым…
..А Лейли с коралловой повязкой на голове и свежим гиацинтом в смоляных власах показалась дервишу девой рая…
О которой сказано в Коране что если хоть одна дева рая явилась бы на землю — то одна повязка ее стоила бы всех красавиц мира…