Земные и небесные странствия поэта
Шрифт:
И остановился в осиянной вечной парандже своей близ заставы.
Павел-Иудей сказал ему:
— Ангел Смерти и ты боишься в Державе Тирана. И ты бессмертный повелитель смерти а трепещешь.
А что же нам скоротечным мимолетным малым плотяным с быстротекущим одним бессменным телом нашим?..
И устыдился Ангел Вечности.
И Павел вошел в гроб усопшего смердящего неоглядно Калантара Мардухая Аминадава Хайтуна
И Ангел взял гроб и пошел к границе, к заставе Хуталляль-Мирза № 333 333-Х…
…Но тут ночные псы и чрез дух Калантара ярый огненный чесночный учуяли живого Павла и окружили Ангела с гробом его и оскалились…
И алкали разорвать его вместе с гробом его неистово смердящим и платиновой паранджой.
И маялись и готовились и вились окрест Ангела как окрест осеннего квелого беглого зайца-листопадника…
Тогда Ангел остановился и принял облик усатого Владыки Державы (как это он делал часто на Руси)
И вместо платиновой паранджи на нем явился мундир Генералиссимуса и трубка с колхидским табаком курящимся в устах гневных адовых…
И Он сказал:
— Кацо!.. Генацвале! Сакартвело!..
Зачем я ушел от родной сакли своей и взял обрел русский чужой Кремль?..
Вах!..
Хитроумный иудей!..
Шидзак! Шидзак! Шидзак!
Гоните труп за рубежи Державы! за рубежи живой души!..
Уи!.. уи!.. уи… Усь!.. Уи!..
Заблудшая овца становится волком!..
И псы покорные квелые в страхе заскулили завыли и поползли как щенята землистые змеиные по земле.
И были псы лающие, а стали воющие…
И охранники опричники закручинились запечалились затосковали стали ниже псов ползущих…
Тогда Ангел Азраил по колено по горло в пене песьей алчной хищной охотничьей пограничной утопая прошел рубеж-заставу и ступил пошел по хамаданской дороге в Ерушалаим унося во гробе мертвого Аминадава Мардухая Калантара Хайтуна Бухару и живого Павла с наем его…
И только миновал Азраил Ангел границу, как разъезд-заставу Хуталляль-Мирза № 333 333-Х вослед ему восторженно и сладостно переименовали в разъезд-заставу имени Ночного Генералиссимуса…
…О мудрые!.. О тошные!..
О рабы родные необъятные неугомонные весёлые!..
И куда мне деваться с вами?..
И я родился средь вас и умру с вами…
О Боже, Блаже, почто да за что караешь?..
И я ахалтекинский холеный точеный лазоревый конь а смирюсь уйду с пыльными овечьими пахучими отарами отарами отарами…
…И только переступил миновал Ангел Азраил в облике Генералиссимуса границу как труп Калантара Бухары перестал смердить и стал чистым и кротким аки родник горный зеравшанский.
И не стало духа тлена и чеснока, а только святый целебный запах хамаданской иудейской арамейской мусульманской кочевой хрустальной пыли стал
…О Аллах иль никогда никогда не вдохнуть мне запах этой древлей кочевой дивной родной пыли по которой шли к Тебе ныне уж безымянные потерявшие забывшие свои земные имена отцы и деды предки мои?..
Пыли пыли по которой шли к Тебе в Мекку и Медину и которой радостно упоенно становились…
Иль не вдохнуть мне солнечной родимой сокровенной пыли пыли пыли дорожной божьей чистшей святой этой?..
О Боже дай хоть во гробе вдохнуть отведать этой пыли напоследок…
…А ты Павел-Иудей друг друже дальный мой сидишь лежишь у Стены Плача своей своей своей у этого священного живого рубежа Двух Миров средь своих молитвенных иудеев и дышишь пылью плотью плит соломоновых храмовых…
И звучит бьется поет как вешняя избыточная горлица твой хриплый болезный дивный дремный старинный древлий таджикский каратагский най най най…
И я гляжу на тебя и дрожу, потому что у босых твоих ног тянется по плитам древлим горсть тесная стая чреда гробовых вьющихся спелых червей.
У самых ног твоих черви близкие, друг…
…Гляди Тимур-Тимофей, я набрал нарвал надергал червей из земли свежей раскрытой, когда закапывали хоронили Пасько-Корыто…
Для рыбалки!..
Пойдем на Кафирнихан-реку рыбу ловить сизым чудным утром, когда ранняя цельная непуганная нетронутая заревая дивая спелая лонная ленная волна нехотя овевает омывает прибрежный гладкий валун камень…
Да не потопит волна жизни камень мудрости!..
Пойдем Тимур дальный бывый вечный друг друже…
…О Боже… Павел…
И что же ты забыл меня, а я через тридцать лет стою около тебя и ты не узнаешь меня…
…Чу!.. Нет, Павел!..
Этих червей тебе Ангел Азраил насыпал тайно неслышно щедро на твою открытую доверчивую невинную отроческую раннюю ладонь!..
Я видел, как Он хищно сыпанул червей тебе в руку!.. Выброси их! Они посланцы Азраила!..
Брось их Паша!..
Брось — а не то они возьмут съядят тебя!..
…О Боже! как далёко! как далёко! как далёко!..
…И вот я стою около Стены Плача и гляжу на тебя дальный друг мой…
И черви уж близ нагих апельсиновых ног твоих у ступней твоих изможденных…
Друг, скоро…
Но ты играешь на нае флейте дивно дымно дремно сонно и заклинаешь ползучих тварей червей…
И они качаются пляшут у ног твоих завороженно как у индийского факира под дудку пляшет мается сонная дремная кобра…
Най-флейта — и ты гонишь червя гонишь заставляя его спать дремать плясать!..
Да!..
…Най-флейта — и ты заставляешь Азраила хозяина червей забываться и медлить отрешенно!