Зеркала и галактики
Шрифт:
– Подержи, будь другом. – Глядя на свое отражение, лисовин наложил биопласт и принялся энергично его приглаживать и согревать. Белые усы печально висели, не желая подниматься. – Зачем ты ее содрал?
– Не я: мистер Эрроу. Долго меня бил и всяко калечил, чтобы прогнать крыс.
– Очень долго? – настороженно уточнил Том.
– Ну… не так уж.
– Сколько? Джим, друг, это важно.
– В три захода. – Я начал перечислять: – Сперва оплеуха, затем полная отключка, потом несколько оплеух – не считал, и наконец содранная маска.
– Черт, – выдохнул
Из-за поворота вынырнули доктор Ливси и навигатор Мэй. Увидев меня, доктор всплеснул руками, космолетчик и бровью не повел.
– Я за тобой, – приветливо сообщил он Тому, приближаясь упругой походкой тренированного космодесантника. – Оружие есть?
– Нет.
Навигатор сноровисто обыскал ошеломленного лисовина, изъял тонкий кинжал и опустил в свой карман.
– У себя подержу. Ты арестован, – объявил он.
– Вы с ума сошли? – возмутился доктор Ливси.
– За что? – Том изобразил глубочайшее изумление. Ему ли не знать, за что арестовывают похитителей оружия? Он только не мог взять в толк, каким чудом Мэй так скоро прознал о краже станнера.
– Приказ капитана Смоллета, – добродушно объяснил Мэй. – Пойдем, приятель; посидишь в каюте.
– Чем ты опять отличился? – спросил Тома доктор, нахмурясь.
– Мистер Смоллет отказался от услуг юнги, – сказал я. – Он не хочет, чтоб Том мельтешил рядом и… – Я прикусил язык. Коли наш капитан отправляет своего юнгу под арест, значит, ему грозит нешуточная опасность. Лисовин же наизнанку вывернется, лишь бы оказаться с мистером Смоллетом и предложить свою жизнь в обмен на жизнь капитана.
Том всегда соображал быстрей меня; он и сейчас сообразил.
– Мэй! – взмолился он.
– Идем, – велел навигатор. Руки у него были пусты, но впечатление было такое, словно Мэй пригрозил «стивенсоном».
Том подчинился, а я вслед за доктором Ливси вошел в медотсек. Миновали закуток, напичканный обычной – не RF – аппаратурой, и зашли в операционную. Бестеневая лампа над операционным столом была выключена, горело несколько матовых светильников. Доктор указал мне на табурет и обработал саднящее лицо. Закончив, он подтянул себе второй табурет и уселся рядом, сгорбившись, уронив руки между колен. Мы несколько минут сидели в тишине; чуть слышно постанывал корабль, да сидение табурета попискивало под доктором Ливси, когда он вздыхал или шевелился. Зверски хотелось спать. Я пальцами раздирал слипающиеся веки, они снова слипались, и в конце концов я задремал.
– Джим, RF – это преступление, – заговорил доктор.
– Угм, – вяло согласился я в полусне.
– Ума не приложу, что сказать твоей матери, – пожаловался он.
Я проснулся, внезапно обозлившись.
– Скажете, что мы боролись, как могли. Сражались с этим самым RF до последнего. Стояли насмерть. Вот это и скажете.
Вместе с табуретом доктор Ливси отъехал от меня и всмотрелся.
– Джим, мальчик мой, это – ты?
– Я самый. – Его трагический тон разозлил
– А это ты брось, – возразил доктор. – Не ты командуешь «Испаньолой», и не Сильвер.
– Мистер Смоллет сказал…
– Я слышал, – оборвал он. – Я только что прочел об этих нижних контурах и их последствиях. Нигде не сказано, что пара влюбившихся космолетчиков начинает воздействовать на корабль. Единственное, что происходит, – понижается уровень напряжения. Вот это верно.
Доктор Ливси выпрямился, расправил плечи и стал похож на себя прежнего – уважаемого врача, главу серьезной клиники.
– Меня трое человек называли капитаном, – проговорил я, размышляя. – Мистер Смоллет, мистер Эрроу и Сильвер.
– Сильвер – лжец, – припечатал доктор. Его черные, обведенные усталыми тенями глаза недобро блеснули. – А что до Александра и Эрроу… по ним не суд чести – по ним тюрьма плачет. И по мерзавцу Рейнборо.
– Он не мерзавец. – Я встал на ноги, и доктор тоже поднялся. – Рейнборо все сделал с моего согласия.
– Допустим. Он заморочил тебе голову и убедил, что так надо. Но кораблю ты не капитан, и я не понимаю, зачем твердить эту ложь.
Мне расхотелось спорить. Надо бы самому глянуть, что читал доктор, и попросить объяснений у Юны-Вэл. Она-то должна разбираться. Не зря ведь ее супруг в бытность свою навигатором крал для нее информацию.
– Внимание: Джиму Хокинсу, Джону Сильверу, Дэвиду Ливси и мистеру Трелони с охраной подняться на девятнадцатую палубу, – объявил по громкой связи капитан Смоллет.
– Девятнадцатая – это которая? – спросил кто-то из охранников сквайра.
– На самом верху. Я вас встречу.
– Что нас ждет на сей раз? – осведомился у меня доктор Ливси, открывая шкаф с медицинскими инструментами.
– Чистильщики, сэр.
Я сделал шаг в сторону, желая посмотреть, что именно понадобилось доктору. Он тщательно загораживал собой полки шкафа.
– Джим, я двадцать лет лечу и спасаю людей, – проговорил он раздумчиво, сунув что-то в карман, – но теперь начинаю задаваться вопросом: стоит ли спасать всех подряд?
Я так и не видел, что он забрал. Но подозревал, что в умелых руках взятое окажется неплохим оружием.
Глава 9
Я брел вверх по коридору вслед за решительно настроенным доктором и задавался разными вопросами. Их было слишком много для моей усталой, сонной головы, и я попытался уменьшить число своих недоумений:
– Израэль Хэндс, ответьте Джиму Хокинсу.
– Мм? – невнятно отозвалась громкая связь.
– Мы начали торможение?
– Да.
– А почему оно не ощущается?
– Это RF.
Знакомая песня. RF – и этим все сказано.
Далеко обогнавший меня доктор Ливси обернулся.
– Они тормозят так же, как ты командуешь кораблем. Не удивлюсь, если окажется, что мы вообще никуда не летим. Пилот с навигатором сидят в рубке, развлекаются, картинки смотрят – а мы всему верим. – Он сердито устремился дальше.