Зеркала и галактики
Шрифт:
Ноги не желали идти. Кое-как я добрался до жилой палубы. Возле каюты лисовина устроился навигатор Мэй: привалившись к стене, одну ногу согнув в колене, другую вытянув чуть не до середины коридора. Ноги у Мэя длинные. И руки длинные, с рельефной мускулатурой, как у бойца. Нетрудно вообразить, будто у него где-то рядом припрятан штурмовой «стивенсон». Цепкий взгляд скользнул по мне, оставив неприятное ощущение, что навигатор обнаружил укрытый под одеждой станнер. Однако Мэй ничего не сказал, а у меня язык не повернулся сообщить, что доктор Ливси тоже вооружился и за ним надо бы приглядеть.
Совсем умаявшись, я свернул
Потом я увидел скорченную фигуру. Зажатый стенами человек сидел на пятках – я различил рисунок протектора на подошвах – согнувшись, так что головы не видать, одна вздрагивающая спина да крестец, на котором выбилась из-под ремня форменная голубовато-серая рубашка.
Возле ботинок сгрудились крысы. Почуяв мое приближение, они оживились, венцы замигали ярче. Затем крысы напыжились, приподнялись и потянулись в мою сторону. Я не умел вызывать в себе ненависть, как наши risky fellows, и шуганул тварюг мысленным воплем: «Пошли вон, гады!» Они смущенно осели на место, притушили мерцание.
Обтянутая рубашкой спина вздрагивала от беззвучного плача. Я понятия не имел, что делать с плачущим Сильвером, – не по моей части утешать раскисших навигаторов – и решил дозваться Юну-Вэл. Прислонился к стене, прикрыл глаза и мгновенно скользнул на ее седой от росы вечерний луг, в слоистый туман, к замирающим трелям скрипичников-прыгунцов.
– Юна! – окликнул я, озираясь.
Нашел. Она сидела в росистой траве; волосы цвета коффи скрывали опущенное лицо, нелепая куртка сползла с обнаженных плеч.
– Ну, что ты? – Я опустился рядом на колени.
– Не жалей меня, – прошептала она. – Не то я не удержусь и завою по громкой связи.
– Нельзя, – сказал я, вспомнив инструкцию в своей каюте.
– Но хочется… Это последнее, что можно сделать.
– Юна, – я заставил ее распрямиться и посмотрел в мокрое от слез лицо; оно не опухло и не пошло красными пятнами, как бывало у Лайны. – Объясни.
Она вытерла слезы рукавом.
– Считается, что так можно ускорить события. Заплачешь по громкой связи – и вместо жалости вызовешь у людей раздражение. Корабль его подхватит и усилит. И ты пропал. Одно дело, когда экипаж стоит за тебя горой, и совсем другое – если ребята фыркают и кривятся, и только рады от тебя избавиться. Крысы без помех добивают жертву, и приходят Чистильщики.
– Не плачь больше. – Я провел кончиками пальцев по ее влажной щеке.
Юна-Вэл ткнулась лбом мне в грудь.
Я поцеловал ее волосы – густые и упругие, как у Лайны. Лучше, чем у Лайны, без аромата пугающе дорогих духов.
– Пора идти, – Юна-Вэл хотела подняться, но я ее удержал.
– Почему ты меня не любишь? – Это не было нытьем – я желал разобраться в проблеме.
Она с насмешливым удивлением вскинула брови, и на лбу обозначилась тонкая морщинка.
– Мальчик мой, я гожусь тебе в матери.
– А Джон Сильвер годился бы мне в отцы. Это не должно было помешать нам на контурах. Доктор Ливси прочитал о них и подтвердил: побывавшие на контурах влюбляются друг в друга.
Юна-Вэл усмехнулась.
– Могу представить, какую чушь
– Все еще? – переспросил я.
– Да. Я не успела… – Она запнулась, сердито прикусила губу.
– Что ты собиралась сделать?
– Тебе незачем знать.
– Юна!
– Джим! – Луговые глаза сверкнули; в них было больше стального блеска, чем нежной зелени. – Я не хочу погубить и тебя заодно.
«Ты был на главном контуре, – объяснял мне капитан Смоллет, – и ты хозяин: что пожелаешь, то и будет. Сильверу останется подчиниться». Хорошо, коли мне удастся ее дожать.
– Зачем ты явилась на корабль?
– Отвяжись.
– Отвечай! – рявкнул я, потому что убеждать было некогда.
– Не смей на меня кричать! – Юна-Вэл взвилась с земли; я вскочил вслед за ней.
– Отвечай. Правду.
– Нет.
– Говори.
Показалось, что Юна-Вэл упадет – так побелело вдруг ее лицо, так вся она поникла, будто спаленное засухой деревце.
– Я рассчитывала их спасти, – вымолвила она непослушными губами. – Александра и его экипаж. – Она перевела дыхание и заговорила тверже: – Я много лет занимаюсь проблемами RF. Джон по крупицам собирал данные; потом Израэль. Им было безумно трудно; они же risky fellows, взращенные Чистильщиками. Боролись, преодолевали блоки в сознании… А я ничем не могла помочь. И сейчас не до конца понимаю, как оно работает, но кое-чего добилась. По крайней мере, Израэль и еще трое наших пришли на «Испаньолу» без половины всаженного им в мозги багажа. Они способны говорить об RF и Чистильщиках, думать по-человечески.
– И Рейнборо может, – добавил я. – Мистер Смоллет тоже начал.
– Я ожидала, что все получится гораздо быстрей. Пронесла на борт щит собственного изготовления – штуку вроде гипноизлучателя, для защиты людей от воздействия RF-корабля…
– Как тебе удалось? Нас же просвечивали перед посадкой.
– В вещах мистера Эрроу «Щиток» отлично себя чувствовал. Однако в высоком режиме он действовал слабо.
– А сейчас пашет как надо?
– А сейчас его нет, – отрезала Юна-Вэл.
– Почему?
Она отвернулась. Слоистый туман подбирался к нам с краев луга, плыл над головой, стирая краски с облаков, озаренных малиновыми лучами уходящего солнца. Я коснулся плеч Юны-Вэл, облитых завитками ее волос. Кожа у нее была холодная, и Юна зябко поежилась.
– Что сталось с твоим «Щитком»?
– Разбила. – Она горько вздохнула и продолжила без моих понуканий: – Когда крысы пришли в первый раз… не когда вы прибежали на камбуз, а до того… Перепугалась до беспамятства, всякое соображение отшибло. Почему-то вздумалось, что если уничтожу «Щиток», корабль отступится. Как бы не так. Обломки не успела выбросить, а новые крысы тут как тут. Тогда уже стала кричать… Собственными руками разбила, идиотка. Чистильщики меня б забрали, но «Щиток» бы остался, работал. Весь рейс, туда и обратно. Ребята вернулись бы живые. Нас же послали на смерть. Всех – тебя, меня, Александра… Уже четыре корабля возвратились без экипажа, а руководство флота не чешется. Секретность проклятая! Смотрители безнаказанно гонят людей в рейс в высоком режиме, Чистильщики глотают добычу, не жуя. Джим, я не сомневалась в том, что нас ждет. Но этих risky fellows словами не убедить, не удержать. Я была уверена, что справлюсь здесь, на борту. И вот…