Зеркала и галактики
Шрифт:
Под ногами лежал слой черного пепла, а наверху, в выжженном проеме, голубело небо, где кружились розовые и золотые искры.
– Дэвид – за мной, – велел навигатор, – Джим – замыкающим.
Двинулись. Мэй скользил уверенным шагом космодесантника, запинающийся доктор едва за ним поспевал. Ветки цепляли за ноги, суетливые листья прижимались к костюмам, будто стремились ощупать нас, познакомиться, разгадать. Я оглянулся. Там, где мы прошли, листья затихали и никли.
– Мэй, я вас не вижу, – растерянно сказал
Я тоже потерял из виду обоих: защитные костюмы цветом слились с листвой. Доктора я в конце концов заметил, потому что он брел вперед, а поджидающего Мэя опознал по маске на лице и «стивенсону».
– Хороши «хамелеончики»? – спросил навигатор, когда доктор Ливси на него наткнулся.
– А? Что? Хороши, – согласился доктор. – Мэй, позвольте, я буду за вас держаться.
Вскоре мы выбрались из джунглей и зашагали по ровной, пружинящей под ногами пустыне. Блестящий «ледок», который мы видели сверху, оказался пленкой на поверхности. Под ногами она то ли лопалась, то ли растворялась, и мы оставляли цепочки четких следов.
Мэй ощупал попавшийся на пути камень, затем сдавил его пальцами. На камне остались вмятины.
– Как есть навоз. – Навигатор прибавил ходу.
На открытом месте доктор Ливси неплохо справлялся и не отставал. Впрочем, коварная пустыня его порядком тревожила.
– Мэй, – окликнул он, – зачем мы так бежим? Вы не боитесь напороться на топь или зыбун?
– Все проверено. Идем точь-в-точь, как летели на глайдере. И можете снять маску; не забудьте пристегнуть к плечу.
Охотно сняли – без маски оно куда вольготней. Наши костюмы теперь сливались цветом с желтовато-коричнево-серой пустыней; нас выдавала лишь незащищенная нижняя половина лица. На кого мы похожи? На оборотней? Диверсантов? В голову лезла всякая чушь, пытаясь вытеснить тревожные мысли.
– Мэй, – снова начал доктор Ливси, – отчего RF-планета такая… м-м… обыкновенная? Вроде Энглеланда?
– Просто терраподобная планета. Их немало.
– А как же RF-свойства?
– Они ей не мешают.
Доктор с сомнением оглядел поблескивающую «ледком» пустыню.
– Мэй, но послушайте. Джунгли, которые умирают от нашего прикосновения, – что в них терраподобного?
– Это не здешняя исконная растительность – их привезли сюда и насадили. В привозном же грунте, – объяснил навигатор.
– С чего вы взяли? – не поверил доктор. – Тысячи миль сплошных джунглей…
– Дэвид, анализаторы показывают: по всей их площади – однородный, всюду одинаковый грунт толщиной два с половиной метра.
– Изрядно кто-то потрудился, – заметил я. – И ради чего?
– Кислород производить, – ответил Мэй – не то всерьез, не то съязвил.
Доктор Ливси не успокоился.
– Но почему же туземцы в обитаемом городе так похожи на нас с вами? Остров Сокровищ не идентичен нашей прародине, согласитесь. Люди не могут не
– Это не туземцы, а потомки переселенцев с Земли. Малорослые заморыши, которые деградировали за время жизни здесь.
– Но как они сюда попали? В этакую даль, куда залетает только RF?
Мэй покривился; ему надоело объяснять.
– Джунгли кто-то завез; почему людей не привезти? Дэвид, я знаю не больше вашего, – добавил он с ноткой раздражения, подкрепленной «стивенсоном» на плече, и доктор умолк.
Наконец я разглядел впереди глайдер – поблескивающий, будто обледенелый. Я ускорил шаги.
– Не высовываться, – осадил меня Мэй, – и на рожон не лезть.
– Джим, успокойся. – Доктор Ливси поймал меня за локоть.
До того хотелось послать всех к черту. Бегом бы пустился к лежащему на боку, с задранной кормой, глайдеру. Настороженный, обратившийся в зрение и слух Мэй, наоборот, шагал все медленней. Взял «стивенсон» наизготовку, приказал нам:
– Стоять.
И быстрым, неловимо-текучим движением скользнул к мертвой машине. Прижался к гладкому брюху, послушал. Затем гибко метнулся наверх, приставил «стивенсон» к стеклу кабины, целясь внутрь. Отвел ствол. Заглянул в салон, пожал плечами.
Стрелять не в кого, понял я. Ушли? Что-то в лице Мэя, в жесткой складке сжавшихся губ, не позволяло думать, что они просто ушли.
Навигатор постоял, словно в задумчивости, на наклонном боку глайдера. Затем спрыгнул вниз, махнул рукой: мол, подходите. Мы подошли.
Сквозь лобовое стекло было видно, что кабина пуста.
– И мы ради этого сюда бежали? – повернулся к навигатору доктор.
Мэй сторожко оглядывался, точно ожидая нападения врага.
– Посмотрите на кресла.
Я приблизил лицо к стеклу. Оно было покрыто слоем блестящей пленки, и я уловил знакомый душок сухого тростника. Кресла в кабине были раскурочены, словно кто-то со страшной силой выдирался из объятий включенной системы безопасности: ремни порваны, боковые захваты отогнуты, у кресла первого пилота отломан подголовник.
Кто-то достал их из кресел. Живых? Мертвых?
– Это не наш глайдер, – сказал Мэй.
– Вы уверены? – неожиданно зло спросил доктор.
– Абсолютно. На нем написано: «Эльдорадо».
Я судорожно глотнул воздух. В ушах звенело, точно не дышал целую вечность. Не наши. Не Юна. Слава богу.
– Мэй, вы… вы чудовище! – воскликнул доктор Ливси. – Не могли сразу сказать? Зачем было мальчика мучить?
– Извините, – пробормотал пристыженный Мэй и снова вспрыгнул наверх, протянул мне руку: – Залазь.
Я ухватился, и он поднял меня легко, как ребенка. Под ногами оказалась закрытая дверь салона. Блестящая пленка, затянувшая корпус машины, была истоптана Мэем, и в следах его ботинок виднелись RF-иероглифы.