Зеркала
Шрифт:
— Тогда я считала, что не повезло мне!
Я взглянул на нее в замешательстве, а она смотрела на меня открытым, смелым, смеющимся взглядом.
— Я делала все, чтобы привлечь ваше внимание, но безуспешно.
— Это похоже на сказку!
— В моей душе это незаживающая рана.
— Ну, вы преувеличиваете, — пробормотал я смущенно.
— Ничуть. Правду ли говорят, что первая любовь никогда не забывается?
Я сразу вспомнил
— Думаю, в этом есть доля истины.
— Забыть это чувство невозможно, оно неповторимо! — с жаром воскликнула Видад.
— Но вы ведь счастливы в браке.
— Не стану этого отрицать, и все же чего-то мне не хватает.
— Счастье — трудная штука.
— Муж у меня идеальный. Мне может позавидовать любая женщина. Однако он меня не всегда понимает, и порой я чувствую одиночество и вновь оживает былая боль.
— Сколько вашему мужу лет? — спросил я.
— Сорок.
— Вы живете в раю, а хотите еще чего-то!
— Бьюсь об заклад, что вы не знали любви! — помолчав, медленно проговорила Видад.
Интересно, где теперь Сафа? Жива ли? И если бы мы вдруг встретились, состоялся ли между нами подобный разговор?
— Простите, моя прямота порой переходит все границы. Однако вы должны уважать мои чувства, — словно спохватившись, сказала Видад.
— Я искренне их уважаю.
— Благодарю вас. Надеюсь, наше знакомство на этом не кончится. Оно не будет вас обременять?
— Буду рад этому больше, чем вы думаете.
— Наши отношения, разумеется, останутся такими же чистыми.
— С радостью принимаю это предложение.
— Чтоб не возбуждать ненужных подозрений, давайте беседовать пока по телефону.
— Как хотите.
— А если я буду сильно по вас скучать, встретимся где-нибудь тайком!
— Согласен!
Встреча эта открыла новую страницу в моей жизни. Побуждаемый нежностью, воспоминаниями и любопытством, я поддерживал наше знакомство с Видад. Переживал вместе с ней ее семейные проблемы, повседневные заботы и даже увлечения, ссоры, радости, болезни, мечты и многое-многое другое. Видад вошла в мою жизнь и сделалась хоть никому и не известной, но тем не менее неотторжимой частицей моего бытия.
Ясрия Башир
К дням далекого детства, на площадь Бейт аль-Кади, к финиковым пальмам, отягощенным птичьими гнездами, возвращает меня это не стертое временем имя. Мне было тогда лет семь-восемь.
Как-то в дождливый день, стоя у окна, я смотрел, как потоки воды обрушиваются на землю, ручьями бегут по улице и стекают в старый подвал. Вскоре вода поднялась так высоко, что улица Кирмиз превратилась в канал, перебраться через который можно было только при помощи носильщиков или в экипаже. Сквозь завесу дождя я разглядел в окне Ясрию. Она делала мне знаки. Я принял решение. Не раздумывая, тайком выбрался из дому, прихватив с собой большой медный таз, в котором обычно стирали белье, и метлу на длинной деревянной ручке. Опустив таз на воду, сел в него и, отталкиваясь метлой, поплыл к дому Ясрии. Когда служанка увидела меня, я был уже недосягаем. Войти в воду она не решалась. Стояла и звала на помощь. У дверей, над которыми было прибито чучело крокодила, я выбрался из таза и босой, в промокшей насквозь галабее побежал в дом. Ясрия встретила меня на лестнице, провела в комнату и, усадив на турецкий диван, стала ласково гладить мои волосы… Я не сводил глаз с ее будто светящегося лица. Вымокший до нитки и продрогший, я чувствовал себя на вершине блаженства. А Ясрия, взяв мою руку в свои, сказала:
— Дай я тебе погадаю.
Разглядывая линии моей ладони, она говорила о том, что ждет меня в будущем. Ничего не слыша от счастья, я, не отрываясь, с обожанием глядел в ее прекрасное лицо.