Зеркало миров

Дрейк Дэвид

— Он мог бы даже сказать людям, что придет великий и ужасный людоед, чтобы съесть всех их лошадей, — добавила Кора.

По ее тону Гаррик не мог понять, говорит она серьезно или нет. Действительно, интересно, что будет сегодня вечером в конюшне?

Трое мужчин вывалились из передней двери гостиницы. Двое из них были одеты в кожаную одежду и вооружены короткими мощными луками; третий был постарше и держал обоюдоострый топор. Это был скорее инструмент лесоруба, чем оружие, но руки и плечи мужчины выглядели впечатляюще, даже если живот, выпирающий из-под фартука,

был тяжелее, чем, вероятно, был в расцвете его сил.

Пока Кора продолжала бежать трусцой вперед, из конюшни выбежал еще один мужчина с деревянными вилами, а за ним по пятам следовал маленький мальчик, которого, наверняка, послали за ним. Один из лучников поднял лук и прицелился, хотя расстояние все еще было слишком велико, чтобы выстрелить.

— Подожди! — сказал Гаррик огру, натягивая поводья. Ну, ремни, конечно. — Я пойду, поговорю с ними. Кора остановилась, расставив обе когтистые лапы на изрытой колеями дороге. Гаррик качнулся вперед и ударился грудиной о ее затылок.

Карус печально улыбнулся. Его тренированные рефлексы обычно делали Гаррика таким же уверенным наездником, как и любого кавалериста из Северного Орнифала, но у Каруса было не больше опыта езды на огре, чем у его потомка.

— Теперь вот этический вопрос, Шин, — сказала Кора. — Если моего хозяина утыкают стрелами деревенщины, к которым он подходит, обязана ли я томиться над его трупом, пока не умру с голоду, как благородный скакун в балладах, или мне будет позволено бродить в поисках кобылок?

Гаррик спешился. — Ты заменяешь мерина, — сказал он. — Кобылок нет. Он расстегнул свой пояс и протянул его вместе с мечом и кинжалом огру. — Но ты можешь подержать вот это, если хочешь, — добавил он. — В надежде, что, если я буду выглядеть достаточно миролюбиво, здешние крепкие мужички не нашпигуют меня стрелами.

Гаррик шагнул вперед, размахивая шляпой в правой руке. — Привет вашему дому! — крикнул он. — Я друг! Он подошел бы на расстояние в полфурлонга — расстояние меткого выстрела даже из короткого лука, если бы лучник знал свое дело. Чего эти парни, возможно, и не умели: люди были склонны думать об охотниках, как о метких стрелках, но это было неправдой. Довольно часто охотники совершали свои убийства, терпеливо выжидая в тишине, пока цель не окажется достаточно близко, чтобы в нее можно было плюнуть.

— Но ты бы предпочел неумелых стрелков, — сказал Карус. — Из меня вырезали три стрелы, а дротик, который какой-то дикарь на Далопо вонзил мне в левую икру, почти прикончил меня, когда он начал гноиться. У этой пары тоже дротики.

— Простите меня за моего коня, — крикнул Гаррик. — Я знаю, он странный, но такой же безобидный, как пони. Это долгая история, и я охотно расскажу ее, когда угощу ваш дом кружкой эля.

Пожилой мужчина вытер обух топора о свой фартук. — В этих краях мы пьем сидр, — обоснованно ответил он. — Чертовски хороший сидр, если я сам так говорю.

— Тогда, может быть, вы все выпьете со мной сидра? — спросил Гаррик, подходя к группе из четверых мужчин

и мальчика. Женщина и ребенок выглядывали из окна второго этажа.

Гаррик достал серебряную монету — Виноградный Лист Орнифала с потертым изображением Валенса II на другой стороне. Он покрутил ее на большом пальце, чтобы она сверкнула на свету, поймал и протянул кабатчику. Тот нахмурился, постучал монетой по своему топору, чтобы определить содержание серебра, и сказал: — Тогда ладно.

— Эти двое тоже пойдут? — спросил один из охотников, указывая своим луком в направлении Коры и эгипана. Участок его кожи на голове был покрыт розовым шрамом; он попытался зачесать оставшиеся черные волосы поверх раны, чтобы скрыть ее.

Гаррик повернулся, отчасти для того, чтобы дать себе время определиться с ответом на вопрос, и помахал Коре и Шину. — Теперь вы можете подойти! — крикнул он. — Эти джентльмены знают, что мы дружелюбные путешественники, у которых есть деньги на ночлег.

Мужчины, уставившиеся на него, еще не были убеждены в этом, но такая формулировка могла бы помочь развеять их подозрения. Гаррик улыбнулся хозяину гостиницы, наименее враждебному из всей компании, и обратился к нему. — Конечно, я не удивлен вашей озабоченностью. Предыдущий путешественник, Мастер Орра, обещал сообщить вам о моем приезде и моих спутниках. Разве он не упоминал об этом?

Трактирщик нахмурился. — Орра? — переспросил он. — Мы не видели никого с таким именем. Когда он должен был прибыть?

— Он должен был быть здесь сегодня пораньше нас, — ответил Гаррик. Шин и Кора приближались, эгипан шел на руках впереди неторопливо шагающего огра. — Верхом на покусанном блохами сером коне. Да, мы двигались в хорошем темпе, но не догнали его по дороге.

— Ни одна белая лошадь не проезжала здесь с тех пор, как год назад был мой день рождения, — проворчал конюх с едва различимым акцентом. — И это было до того, как Сестра во Христе утащила все в ад, а потом выплюнула обратно.

— Неплохое описание Изменения, — заметил Карус. На его лице была обаятельная улыбка, но Гаррик почувствовал скрытый холод, когда разум его предка рассудил, как лучше действовать, если все пойдет не так: выхватить топор, ударить рукоятью в висок охотника справа, отвести лезвие назад, чтобы поразить кабатчика и другого охотника одним ударом… Рефлексы древнего воина сейчас были не нужны; они почти никогда не были нужны. Но они были всегда доступны, и иногда это спасало жизнь Гаррику и, возможно, королевству.

Шин вскочил на ноги; людоедка опустилась на колени, опустила голову и вернула Гаррику меч на поднятых ладонях. Он небрежно пристегнул свое оружие, молча забавляясь подспудными расчетами Каруса о том, как лучше всего убить всех вокруг теперь, когда у него был меч. На всякий случай, конечно.

— Спасибо, Кора, — сказал Гаррик. — Ты можешь встать. Снова посмотрев на местных мужчин, он продолжил: — Мой шут, Шин, будет... Эгипан низко поклонился. — ... со мной в одной комнате. У вас ведь есть отдельные комнаты, не так ли?