Зеркало миров
Шрифт:
Гаррик задержался в дверях, чтобы рассмотреть бугорок на резной лепнине; это был обесцвеченный обломок кости быка или кого-то еще большего. Конечно, животные — и, без сомнения, люди — должны были попадать в смолу за те столетия, что существовало асфальтовое озеро. Чем крупнее зверь, тем больше вероятность, что его вес пробьет корку, особенно если ее скрывает слой дождевой воды.
Он вошел в здание. Там не было прихожей, просто холл, который поднимался на высоту трех обычных этажей. Куполообразная крыша имела большое отверстие в центре. Лунный свет струился через это круглое окно и окрашивал западную сторону зала. Гобелены, изображающие всадников, охотящихся на странных
Отражение от шелковой ткани с металлическими нитями освещало большую комнату лучше, чем люстры в пиршественном зале дворца в Валлесе. Конечно, оно не работает в новолуние. Вдоль обеих боковых стен стояли скамьи, а напротив входа — высокий деревянный трон с позолоченными — или, возможно, золотыми — драконьими навершиями.
Гаррик ожидал бы, что в центре зала будет свободное пространство. Просители стояли бы там во время аудиенций, а слуги устанавливали бы столы для пиршеств.
Вместо этого прямо под круглым отверстием стоял массивный черный саркофаг. Шин и Кора остановились по обе стороны саркофага, враждебно глядя на него. Гаррик присоединился к ним, поднеся факел поближе, чтобы лучше рассмотреть витиеватые рельефы.
— Это черное дерево? — спросил он, и уже протянул руку, чтобы ответить на свой собственный вопрос. Он постучал по крышке костяшками пальцев. — Это камень, — удивленно сказал он. — Это, должно быть, гагат. В любом случае, он достаточно труден для тонкой резьбы. А она очень хорошая.
Присмотревшись к рельефам внимательнее, Гаррик осознал их необычность, а также мастерство резчика. На крышке были две отдельные полосы, расположенные так, что ноги фигур были обращены к двери. В центре верхнего регистра была худая, как скелет, фигура человека, вероятно, мужчины, в длинных одеждах. Его руки были раскинуты в стороны в благословении. Хотя черты лица были стилизованы и в любом случае были очень мелкие — лицо было размером с кончик большого пальца человека. Гаррику показалось, что он заметил сходство с Лордом Холмом.
Нижний регистр был покрыт множеством животных, каждое из которых явно отличалось от своих многочисленных собратьев. Звери принадлежали, по меньшей мере, к дюжине различных видов, каждый из которых был похож на животное, которое Гаррик видел или, по крайней мере, читал описания, но ни один из них не был по-настоящему идентичен чему-либо знакомому.
Самыми крупными из вырезанных животных были слоны. У них были необычно длинные изогнутые бивни, но это можно было объяснить художественной вольностью. Однако жировые бугры на плечах зверей и лохматая шерсть, покрывавшая их тела, не были похожи ни на что, что Гаррик когда-либо видел или слышал. Точно так же львы казались достаточно обычными, пока он не заметил изогнутые клыки, выступающие из-под нижней челюсти. У антилоп было четыре рога, а не два, а головы волков казались слишком массивными даже для их необычайно крепких тел. Кружащие стервятники тоже были слишком большими, если предположить, что слоны и другие животные не были карликовыми версиями своих нынешних родственников.
— Странное место для Лорда Холма, чтобы хранить здесь гроб своего отца, вам не кажется? — сказала Кора, которая, должно быть, заметила то же сходство, которое, как показалось Гаррику, увидел только он сам. — Конечно, никогда не знаешь, что решат сделать люди. Я виню в этом то, что их черепа настолько малы, что сжимают их мозг.
— Это не отец Холма, — сказал эгипан. — По крайней мере, это не его отец, если только Холму не много тысяч лет. Я бы оценил, по меньшей мере, в десять
Гаррик отступил назад и нахмурился. — Как ты это решил? — спросил он.
Шин коснулся рукояти кинжала, который Гаррик забрал в сторожевой башне, и сказал: — Можно мне одолжить его?
— Да, — ответил Гаррик. — Конечно.
Шин взял кинжал и провел его острием по краю крышки. Гаррик поморщился, увидев, что с лезвием плохо обращаются, хотя, поразмыслив, понял, что гагат недостаточно тверд, чтобы затупить хорошую сталь. — Ты видишь, какие яркие края у царапины? — сказал эгипан, жестикулируя одной рукой, в то время как другой возвращал кинжал в ножны Гаррика. Это был замечательный образец филетической корреляции. — Сравни их с тусклостью рельефов. Воздух не действует быстро на гагат, но он действует; и этот саркофаг был сделан тысячелетия назад.
По правде говоря, Гаррик не мог разглядеть разницы — конечно, не при свете факелов и, вероятно, не при ярком свете солнца. Но он также не видел причин сомневаться в суждениях Шина по этому вопросу или по чему-либо еще, что эгипан решил заявить с такой уверенностью. Он посмотрел вверх, на купол. С того места, где он стоял, ободок отверстия выделял закопченный край на серебристо-сером фоне луны.
Шин осмотрел гобелены. Они казались хорошо сделанными, но сцены не имели очевидной связи с этим черным дворцом. Гаррик подумал, не награбил ли их Холм или кто-то из его предков во время набегов.
Кора открыла дверь в перегородке позади трона и присела на корточки, чтобы заглянуть в проход, ведущий к жилым помещениям за ним. Ей пришлось бы ползти, чтобы преодолеть его, и, судя по выражению отвращения на ее лице, она не видела причин для этого.
Что-то зашипело. Гаррик повернулся. Свет полной луны падал прямо на саркофаг, сглаживая рельефы. Сформировалась фигура, возникшая из воздуха, вместо того чтобы подняться сквозь каменную крышку. Гаррик отступил назад, коснувшись рукояти, но, не вытаскивая меч. Кора и эгипан бочком обошли зал, встав рядом с Гарриком и поближе к наружной двери.
Фигура, по меньшей мере, семи футов ростом, даже без пьедестала саркофага, на который можно было встать, посмотрела на Гаррика сверху вниз и рассмеялась. Это действительно была более высокая и похожая на труп версия Лорда Холма.
— Ты жертва? — спросила фигура. Ее голос прогремел, словно из огромной пещеры. — Не раньше времени, я должен сказать. Моя кровь, должно быть, разжижилась, раз дело тянулось так долго.
Гаррик вытащил свой меч с приглушенным звоном клинка из серой стали. Он отступил еще на шаг, полагая, что его спутники будут держаться подальше, и ему не придется тратить на них внимание. — Милорд, — сказал он волшебнику в мантии. — Я сказал вашему потомку, что проведу ночь в этом дворце. Я не жертва ни вам, ни ему, ни кому-либо еще. Мы с друзьями сейчас уйдем и предоставим эту ночь вам.
Волшебник снова рассмеялся и поднял левую руку, выставив костяшки пальцев. На безымянном пальце было кольцо с огромным красным камнем. — Белия! — сказал он. Пленка алого волшебного света покрыла внутреннюю часть зала, как пленка внутри яичной скорлупы.
Кора зарычала и, сгорбившись, направилась к открытому дверному проему. Она отскочила от красного мерцания, зарычала и рванула его обеими руками, как будто пыталась разорвать шелковую занавеску. Ее когти скользнули, не зацепившись.
Гаррик сделал выпад, целясь в правую коленную чашечку волшебника. Это была самая легкая мишень, и, хотя это не привело бы к немедленному смертельному исходу, жизненно важные органы высокого мужчины оказались бы в пределах досягаемости второго удара.