Зеркало отчаяния
Шрифт:
– Да. Завтра в восемь.
– Отлично. Буду готова.
Прозвучало это так, словно женщина была готова ко всему. И еще к чему-нибудь большему...
Дверь директорского кабинета закрылась. И Юля остановилась перед столом Матильды.
- Мотя?
В этот раз девушка даже не колебалась, уступая место подруге.
Мария-Элена даже головы не подняла. Она была занята, она разглядывала лежащие перед ней бумаги. Минуту, две... и при этом вовсе не выглядела нарочито. Она на работе.
– И где это
Мария-Элена медленно подняла голову. Так же медленно смерила взглядом брюнетку, уделив особое внимание платью из разряда 'презерватив коротенький сильно в облипочку', и приподняла бровь.
Чуть-чуть.
Она могла бы сказать много всего. Мотя, к примеру, съязвила бы, что не в курсе, где такие страхозавры водятся, а там, слово за слово... наговорить можно всякое. И вылететь с работы - тоже.
Вместо этого Мария-Элена смотрела и молчала. И как смотрела...
Сейчас это искусство утрачено, но во взгляде девушки были и насмешка, и легкое презрение, и недоумение - надо ж, так себя вести, и...
Герцогесса Домбрийская молча созерцала обнаглевшую плебейку. И никто из них не заметил, что на селекторе загорелся огонек.
Антон понимал, что без скандала его подруга не уйдет, но не собирался отстаивать свою секретаршу. А вот посмотреть, как она справится...
Интересно.
– Ты вообще откуда такая взялась?
Мария-Элена чуть снисходительно улыбнулась.
– Из школы хороших манер.
Юля покраснела. Но с ее цветом лица и волос, это было не страшно.
– Ты на что намекаешь? Ты, подставка для кофемолки!
Мария-Элена оглядела ногти и вздохнула. Да, надо бы подновить лак, вот, маленький кусочек собирается отколоться.
– Вам налить еще кофе?
Можно ругаться и скандалить. Но... не так. Не когда на тебя смотрят, как на ничтожество, и решительно отказываются снисходить. Никакого удовольствия.
Юля зашипела и вылетела вон из кабинета.
Мария-Элена расслабилась - и уступила место подруге.
И никто не заметил, как погас огонек селектора.
- Малечка, ты умничка! Я бы ее точно послала.
- Она бы помчалась жаловаться.
- И лишились бы мы работы...
- Я не хочу! Мне здесь нравится...
- И мне тоже...
Матильда привычно проверила почту. Ага. Вот и письмо, которого ждал шеф. Надо отнести.
Да, сейчас у нас электронка, факсы и ксероксы, но вульгарные договора необходимо подписывать обоим участникам, а потом хранить оригиналы.
Антон смотрел как-то странно. Или это только показалось?
- Малечка, вот представь, на этом диване... заслуженная мебель.
Малена, видимо представила.
- Мотя, это неправильно...
- И еще как.
- Может, это она его соблазнила?
Тьфу!
Первая любовь...
– Юля ушла?
– Да, Антон Владимирович.
–
– Да, Антон Владимирович.
Антон понял, что ничего другого не добьется, и отвязался. А чего он хотел? Чтобы ему на любовницу пожаловались? Фу, какая пошлость!
***
Вечером Антон задержался на работе. Матильда заглянула к нему, узнать, нужна она - или можно уходить. Шеф только рукой махнул.
– Иди...
– Спасибо.
– Только скинь вот это письмо по электронке. Адрес я карандашом написал.
Пришлось задержаться на пару минут. Прогнать письмо через сканер, вывести на монитор - и спихнуть в почту. Недолго, но...
– Привет, клякса чернильная!
Юля вошла походкой победительницы.
Красное платье открывает больше, чем закрывает, собственно, закрыты там грудь и промежность, остальное либо разрезы, либо сетка, в таком на сцене плясать надо, а не по улице ходить. Но ей к лицу, только очень вульгарно. Черные волосы залиты каким-то средством для укладки, потому что почти не движутся, лицо накрашено еще сильнее...
– Добрый вечер, сударыня, - спокойно ответила Мария-Элена.
Именно Мария-Элена, для которой было привычно и обращение, и самообладание. Вот Мотя обычно сначала била в нос, а потом уж...
– Су-ударыня... ишь ты? А почему не госпожа?
– Потому что слово госпожа должно употребляться вместе с фамилией или должностью, а мы с вами не были представлены. В то время, как слово сударыня можно использовать в общении с незнакомцами.
Юля опять вспыхнула.
– Ах, не представлены... Тошка нас знакомил.
– Госпожа Юлия?
Малена не ехидничала, она просто уточняла. Но как-то получалось до крайности нелепо, и Юля, которая настаивала на этом обращении, выглядела персонажем из плохого порнофильма.
То ли бордель-маман, то ли еще чего похуже.
– Юлия Петровна! Или госпожа Шареметьева! Или...
– Юля?
– донесся голос из кабинета.
– Да, Тошенька, я уже здесь, - заворковала девушка.
– Иди сюда!
Юлия бросила насмешливый взгляд на Малену но - увы. Все пропало втуне. Девушка как раз наклонилась, чтобы выключить компьютер и сетевой фильтр, и заметила зеленый огонек...
- Мотя?
- Точно! Малечка, нас слушают!
- Тоша?
- Вот сукин сын!
- Мотя!
Мария-Элена выключила фильтр, и отправилась на выход. В голове была каша.
- Думаешь, нас и с утра слушали?
- Уверена.
- Я ничего лишнего не сказала?
- Малечка, это я бы лишнего наговорила. А ты умничка и вообще чудо! Я бы никогда так не смогла!
- Как он может... с ней? Она же отвратительна...
- Полагаю, Антона не интересуют ее умственные способности.