Зеркало старой ведьмы

Бабкин Михаил Александрович

Боня откашлялся.

– Ты, не спорю, молодец. Помог нам нынче крепко, нда-а. Честь тебе за это и хвала. Только я хотел тебе один маленький вопросик задать, всего один-единственный: а что случилось бы, если б нежити мерзкой здесь не оказалось, а? Если б не на кого было твоих ос натравливать, что бы тогда было? А были бы теперь возле входа немножко мертвые Тим, Боня и Люпа. И очень дырявый Шут. Как тебе такой вариантик?

– Ух ты, – улыбка сползла с лица резинового человечка, – об этом я и не подумал вовсе!

– Бестолковый все-таки у меня сынуля, –

огорченно вздохнула Нига. – Ветреный.

Глава 5

Тайные страхи

– Нет, вы только поглядите, чем Лурда нас пугала! – Хозяйственный со злостью пнул грязное тряпье, разбросанное где попало возле входа в пещеру. – Вот эти рваные полосатые чулки явно были червями. А эти зеленые шлепанцы, протертые до дыр, обезьянами. Вот и иголки в задники воткнуты. Скорпионьи хвосты, стало быть. Помпоны от тапок тоже в иголках… – Боня с отвращением наподдал сапогом по колючему шарику. – Практичная дама! Ничего у нее даром не пропадает, все в дело идет. У-у, ведьма, – он подошел к Люпе. Тим и Шут паиньками сидели в повозке, положив руки на колени и усердно поедали глазами разбушевавшегося рыцаря. Шут чувствовал себя слегка виноватым после полученной нахлобучки, а Тим молчал потому, что в таком состоянии Хозяйственный мог прицепиться к любому его слову, тогда бы и мальчику досталось.

Боня поиграл желваками, сердито поглядел на друзей, после чего резко повернулся на пятках и размашисто ушел в темноту.

– За мной! – громко донеслось из пещеры, Люпа немедленно поспешила на зов. Сухой прохладный ветер прерывисто дул Тиму в лицо: сквозило, как в подземном переходе; Тимыч обхватил Шута рукой за талию, чтобы того не унесло. Шут мелко дрожал.

– Боишься? – удивился Тим. – Ерунда! Все утрясется.

– Вовсе не боюсь, – возразил Шутик, – это меня сквозняк колышет. Совсем затрепал, как простыню на ветру! Ты держи меня крепче, не то я потеряюсь, а без меня вам Лурду ни в жизнь не одолеть. Я – незаменимый! – гордо добавил Шут. Тим подавил смешок, но прижал человечка к себе покрепче.

Подгорный проход лаково блестел отполированными ветром стенами, смыкаясь вверху плавной аркой. Солнечный свет, отражаясь от стен, далеко освещал путь впереди, мерцая яркими речными бликами, когда солнце закрывали облака… Шли долго. Тим успел прикорнуть на мягком плече Шутика, когда Люпа внезапно остановилась.

– Что? – встрепенулся Тимыч, сонно оглядываясь. – Приехали? Где ведьма? Давайте колдунью сюда, я сейчас побеждать ее буду.

– Уймись, побеждатель, – Боня похлопал Тима по колену, – вызывай дракона, пусть нам посветит. Впереди сплошная темнота, как у Торсуна в тюрьме.

– Минутку. – Тим достал стакан, приложил ко рту и крикнул в него погромче:

– Алле! Дракон, алле! Каник!

В ответ из стаканчика донесся громкий, по-тракторному могучий храп.

– Дай мне. – Боня отобрал драконью посудину, поднес ее к глазу на манер подзорной трубы. – Спит наш Каник. В кресле развалился и спит. Верно, драконьего успокоительного переел. – Хозяйственный

отдал стакан Тиму. – Худо, брат. Факелов у нас нет, дракоша почивает без задних лап и не скоро очнется. Надо что-то делать! Может, из рогатки в него стрельнуть? – предложил Бонифаций и сам же отверг свою идею:

– Нехорошо, по спящему – да из рогатки!

Шутик, с опаской поглядывая на Хозяйственного, шепнул Тимке на ухо:

– Ты про Нигу ему напомни. Она светиться умеет, будет нам вместо факела.

Тим поднял руку.

– Разрешите обратиться, сэр… или как там тебя правильно… милостивый государь Бонифаций ибн Хозяйственный?

Боня усмехнулся:

– Хватит выделываться, говори нормально! Уже можно, я опять добрый.

– Достань Нигу, – Тим показал на сумку, – попросим ее нам посветить.

Боня раскрыл сумку, заглянул в нее.

– Хм. Ей это не вредно?

– У нее и спросим, – предложил Тим, – надеюсь, не откажется.

Нига не отказалась. Сказала только, что лишь последние олухи лезут в подземелье без факелов. Еще сказала, что она не удивится, если такие бестолочи заблудятся в подземном ходе, хотя он прямой как стрела, и она больше никогда не увидит радостной вольной жизни, сгниет в темноте. И еще она сказала… Тут Хозяйственный не выдержал, топнул ногой и проревел:

– Да будет свет! – И стал свет.

Тим озадаченно почесал за ухом: где-то он уже слышал это выражение. Или читал. Да вот запамятовал, где…

Тим попеременно с Шутом, сидя в повозке, держали сияющую Нигу в поднятых руках. Ясный колдовской свет жестко заливал все вокруг, не оставляя полутонов. Впереди, как обычно, шел Боня, а перед ним, черным клинком по идеально ровному полу, колыхалась чернильная тень.

– Теперь я буду знать, как выглядит космический день на Луне, – Тимыч повернулся к Шуту, – в точности как здесь. Если свет, то ослепительный. Если тень, то чернее некуда.

– Ты что, на Луну собрался? – с завистью спросил Шут. – Захвати и меня!

– Там воздуха нет, – возразил Тим, – сдуешься.

– Да? – удивился резиновый человечек. – Надо же! Я думал, воздух есть везде… Хорошо, сейчас соображу, что с Луной сделать, – он передал Нигу Тимке и задумался, обхватив голову руками – наверняка о том, как бы устроить на Луне атмосферу.

Бонифаций остановился и предостерегающе поднял руку.

– Люпа, стой. Там, впереди, похоже, кто-то есть.

– Кто-то или что-то? – осведомился Тим. – Возможно, ты выход на волю увидел?

– Не думаю, – покачал головой Боня. – Свет вовсе не дневной, больше похож на факельный. И тени… Человеческие тени, – уточнил Хозяйственный, до рези в глазах вглядываясь в темноту. – Вот, остановились. Нас ждут? Нига, у тебя зрение острое. Посмотри, кто там?

– Интересно, как это я могу поглядеть? – возмутилась Нига. – Я ведь сейчас свечусь! Сама себя ослепляю.

– А ты погасни, – посоветовал Тим.

– Больно умный, – фыркнула книжка, – я в темноте не больше вашего вижу. Пошли лучше вперед. Там разберемся, что да как.