Зеркало войны
Шрифт:
Секретаршу Матильда разглядывала с профессиональным интересом.
Симпатичная девушка, с хорошо покрашенными и уложенными волосами, с длиннющими ногтями, с макияжем и в дорогой одежде. Да, Антону она бы больше подошла в приемную.
– Пфффф, - отозвалась Мария-Элена.
Матильда невольно улыбнулась. Подруга понимала, что не имеет права на ревность, в отношении Антона, и все равно ревновала и злилась. Но картинка-то на уровне? А какое там качество работы - еще большой вопрос.
– Встать, суд
Вот уж никогда не ожидала Матильда услышать эту фразу. Но послушно встала. Они с Прасковьей Петровной выбрали места подальше друг от друга, и теперь та сверлила Матильду злым взглядом. А чего злиться-то?
Матильда бы сюда век не приходила, ей не оставили выбора.
Судьей оказалась симпатичная женщина лет сорока, полноватая, с темными волосами, уложенными в короткую модельную стрижку, в чем-то темном вроде мантии.
Она опустилась за стол, кивнула секретарю - и та отмерла.
– Прошу всех сесть.
И уткнулась в бумаги.
Судья посмотрела на Матильду, на Прасковью Петровну, чуть менее одобрительно.
– Добрый день. Ленинским районным судом рассматривается гражданское дело по иску Домашкиной Марии Ивановны к Домашкиной Матильде Германовне о признании недействительным...*
*- уважаемые читатели, чтобы не превращать книгу в протокол судебного заседания я урежу юридическую часть. Не имею ничего против юристов, но специфическая терминология, которой они пользуются, не всегда уместна в художественной литературе. Прим. авт.
Матильда внимательно слушала.
Судья объясняла.
Процитировала статью, огласила состав суда, разъяснила права и обязанности обеих сторон, предусмотренные законом, спросила про отвод, но тут обе стороны единогласно отказались - никто не имел ничего против судьи, спросила про представителей, и тут началось самое интересное.
По доверенности, Прасковья Петровна была законным представителем Марии Домашкиной. Та, в настоящее время не могла приехать, и выдала бумагу Параше.
На представление ее, Марии, интересов в суде.
А интересов было много.
В исковом заявлении мать требовала ответа по нескольким статьям, номера которых она записала в блокнот, почитать на досуге. А если русским языком, Матильда была виновна:
– в присвоении наследства - статья 1149 гражданского кодекса;
– в нарушении статьи 1148 того же кодекса - Мария Домашкина, оказывается, получила третью группу инвалидности и была нетрудоспособным ребенком наследователя;
– в использовании в корыстных целях недееспособности завещателя, т.е. якобы Матильда воспользовалась неадекватным состоянием бабушки и заставила ее подписать бумаги в свою пользу;
– вишенкой на торте - любящая мамочка еще и на алименты подала. Матильда совершеннолетняя, а мать инвалид, вот и...
Судья огласила весь
Девушка вежливо встала со стула.
– Да, ваша честь. Мне все понятно, благодарю вас.
Мария-Элена давно перехватила управление над телом, и теперь Матильда могла только подсказывать, а то наломала бы дров.
У самой Матильды идей не было, но желание разломать о Парашину 'гулю' десяток стульев - было. Мария-Элена в этой ситуации держалась спокойнее.
– Вы согласны с предъявленным вам исковым заявлением?
– Нет, Ваша Честь.
Судья кивнула, словно и ожидала это услышать.
– Вы имеете право...
Все стандартно.
Примириться, отказаться, одуматься, вернуться...
Матильда бы все это с удовольствием проделала, но - увы. Придется тратить время и силы. Интересно, что за болезнь у ее мамаши? Третья группа дается далеко не всем, и если кто-то ходил по поликлиникам, он знает, как тяжело оформить инвалидность.
С ума сойдешь, пока всех врачей пройдешь.
Мамочка не поленилась.
С точки зрения Матильды, это свидетельствовало о ее несокрушимом здоровье. Или здоровущем блате. Есть исключения, есть, но большая часть больных просто не имеет сил, чтобы преодолевать все врачебные 'рогатки'.
Сначала спрашивали Прасковью Петровну.
Та в красках рассказала, как Матильда выгнала родную мать, как выяснилось, что она оттяпала в свою пользу все имущество покойной бабушки, а у матери - инвалидность, попыталась охарактеризовать саму Матильду, но тут уж нашла коса на камень.
Судья достаточно вежливо оборвала излияния, уточнив, что именно может дама сказать по делу. А моральный облик подсудимой...
Да хоть бы она была дочерью Чикатило - в данном судебном деле это не важно.
Дело дошло до Матильды.
Мария-Элена опять встала.
– Ваша Честь, разрешите мне предоставить суду копии некоторых документов?
– Каких?
– Свидетельство о государственной регистрации права собственности. Договор дарения. Договор ренты.
Судья кивнула, и Матильда передала документы секретарю, а уж та - судье. На ознакомление ушла пара минут, потом судья подняла на Матильду потеплевший взгляд.
Ну да.
Уже не хищница, которая воспользовалась беззащитностью старушки, а просто внучка, которая жила вместе с бабушкой, заботилась о ней, да и сроки оформления документов вызывали доверие. За пару лет до смерти Майи Домашкиной. Не за месяц или за неделю, нет...
Завещатель сперва распорядился, а потом пожил в своей квартире, умер в ней же, был похоронен со всем почетом...
Прасковья Петровна сверлила Матильду злобным взглядом. От герцогессы все отлетало, как от стенки. Куда уж этой корове до матушки-настоятельницы Эралин!