Зеркало войны
Шрифт:
Оказалось - нет. Дело явно пойдет взатяг.
Но это и к лучшему?
Матильда живет все там же, можно будет на нее надавить, или как-то воздействовать...
Матильда не собиралась этого дожидаться.
Она уверенно сбежала по лестнице, застучала каблучками... тетя Параша не смогла ее догнать. Возраст, вес, одышка...
- Сволочи! На алименты они подавать будут!
Матильда негодовала, и Мария-Элена ее отлично понимала.
Явилась тут... мамаша с кудыкиной горы! Шестнадцать
Собственно, это было единственным проблемным пунктом искового заявления. Остальные было легко отмести.
Пройтись по нотариусам, врачам, соседям, вызвать в суд людей, чтобы те подтвердили чистую правду. Все было подарено добровольно, бабушка Майя была в здравом уме и твердой памяти, когда так поступала...
Это несложно.
А вот как быть с алиментами?
Мать не лишали родительских прав... эх, бабуля, как же ты так оплошала? А доказать, что она - плохой родитель...
Это сложно.
Очень сложно.
- Почему?
- А как доказать, что она не присылала нам денег, к примеру?
- Она тоже не докажет обратного, - Мария-Элена уже познакомилась с выражением 'презумпция невиновности', хотя и не пришла от него в восторг.
Как и от всей судебной системы в целом. Что это за суд, после которого убийц нельзя вешать, а ворье - пороть? Это неправильно!
- Допустим, я буду утверждать одно, Параша другое... ну да. Должны быть какие-то квитки с переводами. Хотя бы...
- Это как?
– не поняла герцогесса.
Пришлось объяснять про банковскую систему.
- Хорошо. Значит, документов никаких нет.
- Но можно сказать, что передавали деньги из рук в руки, к примеру...
- Твоя бабушка мертва. Ты ничего подобного не помнишь, соседи тоже не в курсе...
Матильда вздохнула.
- У меня один ход. А у подлеца сорок восемь. Надо будет проконсультироваться с адвокатом.
- Нанимать будем?
- Не знаю... да, алименты... и как эта зараза инвалидность получила?
- Выглядит она плохо, - вспомнила герцогесса мать Матильды.
– Может, поэтому?
- Черт ее знает. Но я все равно не сочувствую. Она меня бросила, уехала, а я должна ее любить? Не дождутся!
- И правильно. Твоя бабушка не хотела, чтобы ее дочь мешала тебе жить. Вот и не стесняйся. Себя надо уметь защищать...
- Марию-Элену Домбрийскую ли я слышу?
– подколола Матильда.
В своем мире Мария-Элена все чаще предпочитала уступать руководство Матильде, а сама довольствовалась ролью наблюдателя.
В мире Матильды ей было проще.
- С кем поведешься, - не смутилась герцогесса.
- Так тебе и надо, - подвела итог Матильда. И девушки дружно рассмеялись,
***
Петюня в суд не пошел.
Ждал у входа, курил какую-то вонючую гадость, демонстрировал миру пузико в розовой рубашке. Мария-Элена обогнула его, как столб.
– Эй, ты чего?
Петюня успел перехватить девушку за локоть.
А в следующий миг...
– Руки. Убрал.
Мария-Элена не повысила голоса. Не стала ругаться, угрожать, сердиться.
Из серых глаз смотрела смерть. Скорая и мучительная.
Смерд! Посмел! Поднять руку! На герцогессу!
За такое вешали без суда и следствия, иногда за шею, а иногда и за ноги.
Толстые пальцы сами собой разжались.
– Ты... это...
Девушка развернулась - и удалилась с поля боя.
Убила бы! Но - нельзя.
Матильда пнула бы обнаглевшее быдло в коленку, или по-простому, ударила бы Петюню в челюсть, но этого и нельзя было делать. Суд рядом, Параша выйдет, увидит, что ее сыночка обидели, и пойдет такая вонь!!!
Тут и ходить далеко не надо, снять побои и подавать заявление.
Этого допустить нельзя. И слава богам, что Матильда пока не перехватывала управление телом, Мария-Элена могла и не успеть остановить сестру.
Сейчас же...
Что там со временем?
Можно еще успеть на работу, мало ли что там накопилось. Да и успокоиться не помешает.
***
С успокоением Матильда крупно просчиталась.
Первой на работе ее встретила Лера.
– Явилась, не запылилась! Ну и где ты шлялась?
Мария-Элена вскинула брови.
– Вопрос моего отсутствия был улажен с начальником.
При чем здесь - ты?
Вслух девушка этого не сказала, но Лера и так все поняла. И окрысилась уже всерьез.
– Думаешь, самая умная? Пришла тут, крыса, задницей повертела...
Допускать развитие базарного скандала герцогесса не собиралась.
– Валерия, вы тушь где покупали?
– В 'Цветке'... ты что - нарываешься?!
– Нет. Она осыпается, и под глазами получаются некрасивые темные разводы. Зеркало дать?
– Давай...
Прежде, чем Валерия опомнилась, ей в руки сунули маленькое зеркальце - и проскользнули мимо. Ругаться было поздно.
Круг под одним глазом действительно имелся.
Валерия послюнявила палец, стерла его, и решительно направилась в приемную.
– Вот!
В несчастном зеркальце что-то хрустнуло, с такой силой его припечатали к столешнице. Мария-Элена спокойно открыла его, бросила беглый взгляд.
– Сочувствую. Разбитое зеркало - семь лет неудач.
Валерия опешила.