Зерно А

Павлик Анастасия

– Часто бываете в 'Ананасах в шампанском'?
– спросила я. Мои губы раздвинула нехорошая улыбка - ничего не могла с собой поделать.

– Время от времени забегаю насладиться хорошим алкоголем и музыкой.

– Время от времени, ясненько, - я кивнула.
– Знаете, Уна, не раньше, чем этим утром, один мой знакомый обвинил меня в том, что у меня есть эта гнусная привычка. Привычка считать, что мир вращается вокруг меня. Возможно, он был прав. Я не верю в совпадения, Уна, понимаете?

Бородач струсил пепел. У него были короткие пальцы и квадратные

широкие ногти. Казалось, он весь построен из кубиков разной величины.

– Не знаю, что руководит вами в данный момент, - продолжала я, видя, что он слушает, - праздный интерес или какое-то специфическое больное желание, не важно. Честно говоря, и знать не хочу. Если вы не против, я пойду. Боюсь, я плохой рассказчик.

– Присядьте, Марго, - вздохнул Уна Бомбер.
– Плохой рассказчик? Не бывает плохих рассказчиков. Бывают скучные темы для обсуждения. А я предлагаю вам ну очень интересную тему. А именно - поделиться соображениями на счет того, как вы планируете достать мне такое же зерно.
– Он сделал ударение на 'такое же'.

– Что? Что вы сказали?

– Я говорю, расслабьтесь, выпейте, что ли. Спешить некуда.

Я осушила бокал мартини одним глотком и на выдохе пробормотала:

– То зерно предназначалось вам.

– Константин повел себя как настоящий джентльмен, не так ли?

– Его нет в живых. Из-за вас.

– Да ну? А, может, из-за вас?

Я не стала рассказывать бородачу, что произошло позавчера ночью; опустила голову, уставилась на свои колени.

– Да. Может, из-за меня.

– Не хотел расстраивать вас.

Рыжебородый пододвинул мне бокал шампанского; конденсат скатывался по изящной ножке и впитывался в салфетку.

– Не думайте обо мне плохо, Марго. Я не старый заносчивый маразматик, каким вы наверняка меня видите. В конце концов, я такой же потребитель, как и все остальные, как вы: заплатив деньги, хочу получить свое приобретение. Из этого следует, что вы, милочка, и есть мое приобретение, мое капиталовложение, хотя и несколько нестандартное, согласны?

– Я не понимаю, что вы...

– Пусть столь юное, хрупкое и очаровательное создание не утруждает себя изнурительными мыслительными процессами. Оставьте это мне, милочка. Все, что должно проникнуть вот сюда, - он постучал костяшками пальцев по своей квадратной голове, - это то, что теперь вы, Рита Палисси, должны мне, Уна Бомберу, зерно категории 'А'. То, что я так долго отслеживал, с подачи джентльмена Константина было проглочено вот этим изумительным пухлым ротиком.

Он протянул руку и коснулся моих губ. Я не отпихнула его руку лишь потому, что была, мягко говоря, ошеломлена.

– Что еще за категория 'А'?

– Вы Платоновскую аллегорию пещеры знаете?

Я подумала о Платоне из Церкви механизированных, не сразу сообразила, о чем спрашивает Уна Бомбер.

– Причем тут Платоновская аллегория пещеры?

– Очень даже притом. Как вам должно быть известно, пройдя обязательный курс философии в университете, Платон рассуждал об идеях, лежащих в основе любого

справедливого государства...

Курс философии в университете, второй курс, Гранин и Громов со мной за одной партой. Много ли я вынесла для себя из курса философии? Серьезно?

– Вы заговариваете мне зубы, - отрезала я.

Руки опять подрагивали. Не спрашивая разрешения, я вытрусила из пачки 'Сурового мыслителя' сигарету, подкурила.

– Вы спросили о категории 'А', или я ослышался?

– Нет, - я поморщилась - чертовски мерзкий табак, - не ослышались.

– Постарайтесь больше не перебивать меня, сможете? Следуя Платону, пещера - это чувственный мир; заточенные в пещере люди познают реальность лишь благодаря своим органам чувств. Так называемый Театр Теней. И здесь следует задуматься о связи мира идей с нашим реальным миром. Платон считал, что от мира идей до нас доходят лишь смутные тени. Можем ли мы по теням от костра внутри пещеры воссоздать полную картину бытия, Вселенной? Нет, милочка моя, не можем.

'Суровый мыслитель' не влияет на мыслительный процесс - в этом Бомбер был прав.

– Не можем, - повторил он задумчиво, ловко поджигая новую сигарету. Мне вдруг в голову пришла совершенно дурацкая мысль: отнюдь не каждому выпадает возможность наблюдать, как дымит один из самых знаменитых курильщиков.
– Во Вселенной существуют три пространственных измерения, плюс время. Наряду с пространством есть материя. Марго, как думаете, предопределено ли состояние каждого элемента во Вселенной?

– Вы о судьбе?

– Называйте как угодно.
– Бомбер небрежно махнул рукой с сигаретой.
– Вселенная трехмерна в определенный фиксированный момент времени. Есть Граница. Но в какой степени состояние на Границе отображается на поведении всей Вселенной? Учеными давно предложена гипотеза, что все, что существует внутри Вселенной, является лишь тенью того, что происходит на Границе. Так называемая голографическая модель Вселенной. Каждому человеку, Марго, соответствует что-то на Границе. Прогресс начался с того момента, когда некий физик нашел однозначную связь между определенной конфигурацией частиц на Границе и черными дырами, существующими во Вселенной. Все, что нас окружает, имеет аналогию. Зерна в том числе. Не исключено, что образы зерен на Границе играют более организующую роль, чем свободная воля человека. Есть мир технологии, есть мир людей, и они оба соответствуют чему-то на Границе. Вы следите за моей мыслью, Марго?

– Есть рядовые зерна, - голос Уна Бомбера упал до вкрадчивого шепота, - а есть королевские. Как в улье: тысячи рядовых пчелы и одна-единственная королева. В случае с зернами, правда, королев несколько, может, десять, может меньше. Королевские зерна, Марго, очень важны: не исключено, что их образы лежат на Границе в ключевых точках.

– Нелепость какая-то.

– Оцените вот какую нелепость, милочка моя: вы проглотили королевское зерно. Зерно категории 'А'.
– Его улыбка все мрачнела и мрачнела.
– Нелепость, несуразица, верно?