Зерно А

Павлик Анастасия

– Нет, там карманов нет. Послушай, приятель, я в затруднительном положении. Мне надо воспользоваться вашим служебным телефоном.

Морковный Ян явно не знал, как ему поступить: позволить мне сделать звонок со служебного телефона, либо дать от ворот поворот. Мои шансы добиться своего таяли прямопропорционально возрастающим возмущенным воплям за спиной.

– Посмотри на меня!
– взмолилась я, из последних сил цепляясь за прилавок.
– Соответствую ли я здешнему контингенту?

Он посмотрел. Внимательно посмотрел. Указал на дверь с табличкой 'Только для персонала'.

Я оставила поднос с тарелкой на прилавке. Дверь захлопнулась за мной. Я села под поток теплого воздуха из кондиционера и подняла трубку. Сердце билось как сумасшедшее, во рту пересохло. Я боялась, что опоздала.

Влад ответил на втором гудке.

– Влад, это я! Со мной все в порядке! Не едь к Кудрявцеву!
– Я поняла, что улыбаюсь и плачу одновременно.

– Рита, - он буквально выдохнул мое имя.

– Я в безопасности, слышишь? Ты слышишь меня?

– Зато Кудрявцев - нет, - зарычал брат. Готова спорить на что угодно, что лицо Влада приобрело фотографическую схожесть с каменной поверхностью.
– Он труп.

– Весьма грубая констатация факта, учитывая его физиологию. Кудрявцев, впрочем, будет удивлен, когда ты скажешь ему это, ногой придавив его голову к полу.

– Рита!

– Молчу, молчу.

В том, как он произнес мое имя, были слышны нотки страха. Господи милосердный, куда катится мир, если такие, как Влад, вдруг начнут бояться?

– Что он с тобой сделал?

– Ты не хочешь этого знать.

– Где ты сейчас?

– В 'Фонде помощи бездомным' - в том, что за Порогом.

– Господи, как тебя туда занесло?

Он выплевывал вопросы с пулеметной скоростью.

– Во-первых, без Господа. Во-вторых, не занесло, а занесли. Но давай оставим разговоры до лучших времен, окей? Ты знаешь, как сюда собраться?

– Никуда не уходи. Я скоро буду.

Я положила трубку, встала и вышла на заваленную снегом площадку. Внезапно я с горечью поняла, что, если Влад увидит меня в таком виде, он сразу догадается о том, кем я стала. Даже если и не сразу, то к нему наверняка закрадутся подозрения. Позавчера я сказала Эдуарду, что мой брат не настолько трудолюбив, чтобы свернуть голову вначале мне, затем ему. Так вот, я солгала. Он трудолюбив настолько. По правде говоря, я чертовски боялась реакции Влада. Но готова была вытерпеть все, лишь бы он потом простил меня.

На бетонных лавках, смахнув снег, сидели бездомные, которым внутри 'Фонда' не хватило места. В паре метров от меня хохлился мужчина в дубленке и шапке с потускневшей фотографией Примадонны во времена айсбергов, миллиона алых роз и старинных

часов. Он раз за разом погружал зубы в булку и вырывал из нее куски.

Я думала о том, что в жизни каждого человека было или будет что-то поистине плохое, что-то, от чего не отвертеться, как бы ты ни старался. И вот пришло мое 'плохое', и мне надо пережить его, и тогда все встанет на свои места.

Оставалась самая малость: поверить в это.

Глава 27

А вот и он.

Влад вышел из машины и, бросив взгляд вправо-влево, направился ко мне. В коротких волосах, словно нанизанные на иголки, белеют снежные хлопья. Я искала на лице брата хоть какую-то эмоцию, за которую могла бы зацепиться, но ничего не находила. Я все еще пыталась, когда он скинул с себя куртку и накинул на меня, единым движением притягивая к себе и обнимая за плечи. Я прижалась к нему. Мы не виделись около месяца. Каждый раз эти разлуки кажутся все дольше и мучительней. Спустя минуту мы катили по трассе, к Порогу.

Он не сказал 'привет'.

Первое, что сказал мой брат при встрече, носило насильственный оттенок.

– Я собираюсь замочить этого гада, - вот что сказал мой брат.

С таким же успехом Влад мог сказать: 'Сегодня я съел много риса со сметаной и разочаровался в себе', или 'Ты потрясающе выглядишь', или 'Что-то у меня спина ломит'. Идеальный голос для автоответчика.

– Я не отпущу тебя одного.

– Это не обговаривается.

– Влад, я должна быть там. Пожалуйста, не лишай меня этого.

– Что такое?
– Он стрельнул в меня испепеляющим взглядом.
– Откуда такие желания?

– Вся в тебя.

Это приструнило его. Он понимал справедливость моих притязаний, и не мог долго спорить со мной. Особенно со мной. К тому же, просила я сущие пустяки - отплатить обидчику той же монетой.

– Почему Кудрявцев так взъелся на тебя?
– спросила я.

– Возможно, хочет прикрыть кого. Или уберечь свою паршивую задницу. Может, у него нелегальное зерно. Кто, мать его, знает? Но, слушай, мне плевать. Он расстроил меня и мою сестру, и я собираюсь отправить его в неоплачиваемый отпуск. Кудрявцев и раньше доставал тебя?

– Не то, чтобы доставал...
– Я невесело хмыкнула.
– Мы виделись всего-то три раза. На третий раз он вконец распоясался.

Я видела, что с каждым моим словом Влад мрачнел все больше. Каждое произнесенное мною слово приближало плачевную участь Кудрявцева к тройке лидеров в рейтинге 'Худшая смерть' за оценкой Владислава Палисси, эксперта в этой области.