Zero Hour

slip

– Ничего страшного. Шов немного разошелся. Децим, сволочь, сильно пырнул.

Виттория отпрянула и уставилась на него так, словно видела в первый раз. Каким-то образом именно этим словам удалось прокрасться под покров пелены – и достигнуть ее в полной мере.

Ощущения кристаллизировались. Очищались от налипшего на них отстраненного морока, и вставали в полный рост.

Ладони до боли сжались в кулаки. Глаза снова намокали, но это были уже не слезы горя, а кое-чего другого.

Она выскользнула в коридор быстрее, чем Цезарь успел отреагировать.

Тело все еще лежало возле двери, но сейчас при его виде из глубин сознания поднималась чистая, ничем не замутненная ярость.

Они должны были ответить. Все они. Кем бы они ни были.

– Виттория, - раздалось сзади, но она даже не обернулась.

Ее взгляд был прикован к умиротворенному лицу Карстена. Такому спокойному, словно он просто спал – если бы не аккуратная маленькая дырочка между его глаз.

– Виттория, - повторил Цезарь, и его рука коснулась ее предплечья, - Нам надо уходить. Их пропажу скоро заметят, и тогда мы не жильцы.

– Я знаю, - коротко отозвалась она. По спине побежали непрошенные мурашки, - Но куда? Снова к Амалии? Она возвращается через три дня. Карстен не хотел бы, чтобы мы и ее в это впутали.

Все черты его неподвижного лица кричали об этом. Если бы он все еще мог открыть глаза и высказать свое мнение, оно было бы именно таким.

Разрезавшие тишину слова определили все.

– Нет, Виттория. Домой.

Спина Цезаря в куртке Карстена была едва видна в кромешной темноте безлунной ночи, и, если бы не звуки шагов и бьющейся о спину сумки, Виттория давно бы потеряла его из виду и осталась одна посреди негостеприимной ночной промзоны.

Словно воры с награбленным, они избегали улиц и автострад и прятались под покровом ночи там, где нельзя было встретить случайных прохожих. Словно убийцы, они крались, постоянно оглядываясь и опасаясь быть пойманными.

Трудеринг остался где-то позади – и сейчас Виттория точно знала, что больше никогда туда не вернется.

Старая жизнь осталась там, в темноте зимней немецкой ночи. Новая еще не обрела свои очертания – и она знала только одно.

Кем бы ни были те, кто провел эту черту, она их найдет.

И они за все ответят.

– Дерьмо, - раздалось спереди, и Виттория на мгновение замерла.

Сердце забилось быстрее.

– Что случилось? – облачком выдохнула она, оживая.

Все желание мести тут же испарилось под холодным небом, едва мимолетная мысль о том, что их могли уже найти, постучалась в сознание. По спине побежали ледяные мурашки ужаса.

– Сети нет, - отозвался Цезарь.

Виттория ускорилась и поравнялась с ним. Грязь, оставшаяся после снега, мерзко хлюпала под ногами, забрызгивая брюки.

Одного взгляда на его телефон хватило, чтобы убедиться в том, что он прав.

– Это промзона, - неуверенно пожала плечами она, - Может быть, глушат.

В последние годы глушилками обзаводились все кому не лень – от хозяев крупных корпораций, не желающих, чтобы сотрудники зависали в соцсетях в рабочее время, до государственных институтов и секретных предприятий – и вероятность того, что

одна из таких контор находилась неподалеку, была довольно высокой.

– Дерьмо, - резюмировал Цезарь, после нескольких безуспешных попыток поймать сигнал, - Ты тут ориентируешься?

Виттория помотала головой:

– Никогда не была. Но. Ты слышал грохот справа?

– Слышал, - кивнул Цезарь.

– Это железная дорога, - пояснила Виттория, - Если будем идти плюс-минус вдоль нее, выйдем к вокзалу, он как раз в центре.

Слегка наклонив голову на бок, Цезарь смерил ее странным взглядом. Она ответила ему тем же.

– Так, подожди. Нам же он и нужен? – наконец, он соизволил озвучить свой вопрос вслух.

Виттории пришлось его обломать:

– Нет. Это восточный, нам надо на главный. Но там связь должна уже ловить.

Промзона скоро закончилась и они вышли в жилые кварталы. Более богатые и центральные, они уже не состояли сплошь из вытянутых в небо затянутых стеклом и неоном башен, но наоборот – во всем пародировали старую архитектуру. Зелень, невысокие дома с подземными парковками, минимум рекламы – и совершенно баснословные цены на аренду.

Освещение на широких улицах было намного лучше, чем в полузаброшенной и проданной под редевелопмент промзоне. Парадоксальным образом, на этом свету Виттории стало намного более некомфортно, чем в кромешной темноте.

Телефон Цезаря пикнул, обозначая, что сигнал сети восстановлен. Теперь можно было выдохнуть.

Если бы его номер заблокировали – это бы значило только одно. Что Карстена и тех, кто на них напал, уже нашли и констатировали их смерть.

Холодок побежал по и без того замерзшим рукам.

Жилые кварталы. Разрисованные граффити высокие ограждения там, где железная дорога подходила слишком близко к улице. Снова жилые кварталы. Поворот. Темный, мрачный и пугающий подземный переход с угрожающе мигающими лампами.

Если бы Виттория оказалась здесь посреди ночи одна, это место напугало бы ее до жути, но с Цезарем почему-то было намного спокойнее, хотя она и едва его знала.

Окружение навевало не самые радостные мысли – и одна из них все-таки кристаллизировалась в вопрос, разрезавший тишину.

– Гай, а куда ты дел пистолет?

Цезарь остановился и оглянулся.

– Что?

– Пистолет, - повторила Виттория, - Вот ту штуку, из которой ты тех типов застрелил.

– Никуда, - Цезарь пожал плечами, - В кармане у меня лежит, а что?

– Выбрось его немедленно! – воскликнула Виттория.

Ее голос усиливался, многократно отражаясь от бетонных голых стен криком и чистосердечным признанием.

Цезарь недоверчиво прищурился:

– Почему? Полезная штука, если за нами придут еще раз.

– Мы с ним дальше контроля безопасности на входе на вокзал не пройдем! – голос сорвался на крик, и эхо тоже.

Иногда Цезарь настолько вписывался в окружающую действительность, что легко было забыть, что он не знал многих прописных истин, но такие моменты быстро возвращали с небес на землю.