Зеро
Шрифт:
Тсуйо пошел в атаку, и времени на размышления не оставалось. Стальное лезвие вот-вот обрушится на беззащитного Майкла.
Он вытянул руки и зажал клинок в ладонях.
Тсуйо впервые улыбнулся. «Так бывает всегда. Тендо, Путь Неба, учит нас распознавать природу зла. Показывает нам не только, как противостоять злу, но и когда это делать».
Филипп провел с сыном весь вечер. Шла первая неделя весны. Холмы Йосино, где находилась школа Тсуйо, поросли вишневыми деревьями, и те уже начинали цвести. Отец с сыном гуляли
«Я приехал, — сказал Филипп, — не только чтобы присутствовать на твоих выпускных экзаменах, но и для того, чтобы вручить тебе вот это». — Он протянул сыну сверток.
Майкл развернул его. Серебряная с золотом чеканка древнего меча, катаны, засверкала в лучах солнца.
«Он прекрасен», — сказал ошеломленный Майкл.
«Да, действительно, — согласился Филипп. — Этот меч был выкован для принца Ямато Такеру. Это старинная, очень ценная вещь, Майкл. Обладание ею сопряжено с большой ответственностью. Ты стал его хранителем и обязан оберегать этот меч каждый день своей жизни».
Майкл потянул меч из ножен.
«Он такой же острый, как и в тот день, когда его изготовили, — сказал Филипп. — Будь осторожен. Борись со злом, но меч обнажай лишь в самом крайнем случае».
Майкл поднял глаза на отца. Внезапная догадка осенила его. «Для этого ты и послал меня сюда? Чтобы я мог распознать зло?»
«Возможно, — задумчиво ответил Филипп Досс. — Но сегодня зло можно встретить в самых разных обличьях».
«Но у меня есть тендо, — сказал Майкл. — Путь придаст мне силы. Сегодня я прошел все испытания Тсуйо».
Глядя на сына, Филипп горько улыбнулся. «Если бы это были самые трудные испытания в твоей жизни, — сказал он, — я был бы спокоен. — Он взъерошил Майклу волосы. — По крайней мере, я сделал все, что в моих силах. — Они повернули обратно, к додзё. — Теперь ты знаешь, что сначала зло нужно распознать. Потом — сразиться с ним. И, наконец, сделать все, чтобы самому не проникнуться злом».
«Это не так трудно, отец. Я сделал это сегодня. Отбил атаку Тсуйо, не нападая на него сам. Я знал, что он не желал мне зла».
«Да, Майкл, ты это сделал. И я горжусь тобой. Но чем взрослее ты будешь, тем труднее для тебя станет отличать добро от зла».
Одри... О Господи! Бедная Одри! Майкл закрыл лицо руками. Щеки были мокрыми от слез. Он не смог распознать обрушившееся на Одри зло. И великолепная катана, доверенная ему отцом, не смогла бы ее спасти. А теперь и она исчезла.
Где сейчас Одри? Жива ли она?
«Отец, — прошептал Майкл, — клянусь твоей могилой, я найду Одри. Клянусь тебе, я найду ее похитителей. И того, кто украл твою катану».
В просветах между толстыми курчавыми облаками сверкала серо-стальная ширь Тихого океана. Океан казался спокойным. Он и сам по себе был целым миром. И присутствие в его просторах цивилизованных
Сначала нужно распознать зло.
«Тендо. Путь Неба — стезя праведности, — вспомнились ему слова Тсуйо. — Путь Неба — это правда. Уклонившийся от Пути уже попал в объятия зла».
Потом сразиться с ним.
«Твой отец послал тебя сюда с единственной целью, — сказал ему в самый первый день Тсуйо, — чтобы ты познал Путь. Он хочет, чтобы ты имел возможность, которой сам он был лишен. Быть может, здесь, в Японии, тебе это удастся. Но прежде ты должен забыть обо всем остальном. Если это покажется тебе трудным или будет противно твоей натуре — делать нечего. Путь труден. Это Путь, а не ты и не я, решит, годен ли ты».
И, наконец, сделать все, чтобы самому не проникнуться злом.
"Путь Неба питает отвращение к оружию, — сказал Тсуйо. — Но как садовник избавляется от червей и сорняков, чтобы цветы в его саду могли расти, так и путь Неба призывает нас иногда уничтожать гибельное зло. Нужно уничтожить одного злодея, чтобы десять тысяч людей могли жить в мире и гармонии. И это тоже Путь Неба.
Ты можешь подумать, что Путь бесконечен, но возможно и поражение, от этого никуда не деться. Даже такой наставник, как я, сенсей, может познать его горечь. В том ужасном месте, где Путь бессилен".
«В зеро».
Стало закладывать уши, Майкл сглотнул. Самолет приземлился с легким толчком. Реактивные двигатели продолжали завывать, но вот сработали тормоза.
В иллюминатор виднелись колышущиеся листья пальм на фоне сапфировой синевы Тихого океана.
Мауи.
Майкл был уже в воздухе, когда Джоунас вошел в приемную генерала Сэма Хэдли. Генералу было под восемьдесят и он давно уже вышел в отставку. Но он являлся членом специальной комиссии и по-прежнему мог давать президенту советы по стратегически важным вопросам. Однако Джоунас подошел не к заместителю генерала, а к помощнику Лилиан, молоденькому майору со свирепой физиономией. Он занимался делами Лилиан грамотно и ревностно. Ему, правда, недоставало чувства юмора, но Лилиан говорила, что с этим можно смириться.
Майор спросил, желает ли Джоунас кофе, тот ответил утвердительно, и, не успел он войти в кабинет, как кофе был подан.
Лилиан сразу спросила об Одри. Но новостей не было. Он не мог сообщить ей ничего утешительного. Женщина настолько хорошо владела собой, что не стала продолжать разговор на эту тему, и Джоунас был ей за это благодарен. Теперь, когда под его влиянием Майкл пошел по стопам отца, Джоунасу было очень неуютно в присутствии Лилиан. Он знал, что, если жене Филиппа станет известно о его роли, ей это очень не понравится.