«Жаль, что Вы далеко»: Письма Г.В. Адамовича И.В. Чиннову (1952-1972)
Шрифт:
Вообще, я считаю, что Вам как почтенному профессору надо бы заняться критикой, — хотя бы только о поэзии. Это упрочит Ваше положение как «литературоведа» (не выношу этого слова). По слухам, в Америке царят формалисты и структуралисты. В своей области они могут быть крайне проницательны и интересны, но область их ограничена. «Как сделана “Шинель”». Меня раздражает (давно уже) это название (не помню автора — Эйхенбаум, Шкловский? [250] ). Ну не все ли мне равно, как «Шинель» сделана? Сделана — и сделана! Это, кстати, тема для большой статьи [251] .
250
Речь идет о работе Б.М. Эйхенбаума «Как сделана “Шинель” Гоголя» (впервые опубликовано: Поэтика. Пг., 1919. С. 151–165).
251
Большой статьи на эту тему Адамович так и не написал, но в «Комментариях» откликнулся: «В критике, впрочем, не только в новой, а и в прежней, удивительно то, что за бесчисленными
Когда выйдет Ваша книга? Когда Вы соберетесь в Европу? Стихов Ваших в мартовской книжке «Н<ового> ж<урнала>» я не читал по той простой причине, что об этой книжке здесь еще ни слуху ни духу. Разве она вышла?
До свидания, дорогой Игорь Владимирович. Процветайте и пребывайте «на самой сверх-чинновской вершине», как Вы сами пишете. От души этого желаю в надежде на «спасибо сердечное», которое скажет рано или поздно русский народ.
Ваш Г. Адамович
P. S. Что Одуванчик — Иваск? Целый век от него ни слова.
46
Nice
4, avenue Emilia chez Mme Heyligers
21/VIII 1968
Дорогой Игорь Владимирович
Спасибо большое за письмо — и простите, что отвечаю с опозданием. Причин нет, или их слишком много, чтобы все перечислять.
Очень жаль, что Вы не приехали в Ниццу. У меня была на это надежда, правда слабая и смутная. Зачем Вы купили дом? Лучше ездили бы по белу свету и развлекались бы, чем быть американским домовладельцем! Я никак не могу себя в этой роли представить, но в Вас есть что-то хозяйственное и домовитое.
На днях была у меня тут Miss Пахмус, пишущая о З. Гиппиус, ожидается еще Chalsma [252] , и из New Haven’a Самарин [253] . Вы всех их, вероятно, знаете. Но между ними и Вами с Одуванчиком дистанция огромного размера. Вижу, что Вы что-то обо мне написали (по Вашему письму), но по-русски, для «Н<ового> ж<урнала>» [254] — и это лучше, чем для американцев. Насколько знаю, у Вас все с ума посходили с формализмом и подсчетом, сколько в какой строчке гласных и что это означает. Вероятно, это влияние Якобсона. Между прочим, недавно я был на французском собеседовании о русской литературе в Cerisy, на севере Франции, целую неделю. Там было два профессора из Англии, очень удивлявшихся этому американскому поветрию. Конечно, формалисты кое в чем правы, и, как реакция на Скабичевского или Айхенвальда, они — явление законное. Но только в этих пределах, по-моему. «Как сделана “Шинель”». Мне все равно, как она сделана: сделана — и сделана.
252
Тьялзма (Chalsma; подписывался также Tjalsma, в русской транскрипции иногда его фамилию приводят как Чалсма) Уильям — американский профессор-славист, защитил диссертацию по акмеизму, опубликовал несколько работ об акмеизме, «парижской ноте» и Адамовиче (в частности: Tjalsma W. The Petersburg Modernists and the Tradition // Антология петербургской поэзии эпохи акмеизма. Munchen, 1973. P. 7–26; Idem. Acmeism, Adamovic, the «Parisian Note» and Anatolij Steiger// Russian Language Journal. Supplementary issue. East Lancing (Mich.) Spring 1975. P. 92–105), переписывался с Адамовичем (Письмо Георгия Викторовича Адамовича к Уильяму Тьялзма// Комаровский В.А. Стихотворения и проза / Ed. by George Ivask. Munchen: Wilhelm Fink Verl., [1979]. C. 27–28), переводил «Комментарии» на английский язык.
253
Самарин Владимир (наст, имя и фам. Владимир Дмитриевич Соколов; 1913–1992) — учитель литературы в Воронеже, журналист. В 1942 г. оказался в оккупации в Орле, печатался в оккупационных газетах «Речь» и «Воля народа». После войны провел несколько лет в Германии в лагерях для перемещенных лиц, был членом НТС, редактором «Пути» (1946–1949) и «Посева» (1949–1951). В 1951 г. перебрался в США, работал в Издательстве имени Чехова, сотрудничал с «Гранями», «Возрождением», «Русской мыслью», опубликовал несколько книг прозы; с 1959 г. Преподавал русский язык в Йельском университете. После того как в 1976 г. в «Советиш геймланд» появилась информация о его коллаборационизме во время войны, вынужден был оставить преподавание и уехал в Канаду.
254
В своем обзоре эмигрантской поэзии Чиннов писал: «Особняком стоит “Единство” Георгия Адамовича. <…> По глубине чувства, по силе жажды слов незаменимых, освобожденных от случайности, “предельных”, “навсегда окончательных” — эта книга, действительно,
Да, спасибо за вложенные вместе с письмом стихи. Ваша приписка на том же листке, что я «наверно поморщусь» — не верна. У Вас всегда, в каждой строчке есть шарм, очень Ваш, и мастерство, тоже очень Ваше. Меня только немножко удивляет Ваша новая склонность к подчеркнутым прозаизмам, к неожиданностям в стиле, к обманчивым срывам и т. д. Может быть, Вы и правы. Но мне все же кажется, продолжает казаться — и думаю, навсегда — что «прекрасное должно быть величаво», т. е. абсолютно анти-манерно, анти-изысканно, анти-оригинально. Конечно, тут легко зайти в тупик, и Вы это чувствуете и, может быть, этого боитесь. (Я уже не боюсь, п<отому> что со всем распрощался.) Значит, еще раз: м. б., Вы по-своему правы. Но если Вы боитесь тупика простоты, то я теперь чуть-чуть боюсь за Вас, хотя и уверен, что в сущности Вы собой всегда останетесь, не в пример тем, кто только обновления манеры и ищет.
Не сердитесь на меня, дорогой Игорь Владимирович, за эту «критику». Это ведь — не критика, а дружеский разговор, с любовью к Вам как к человеку и как к поэту. Кстати, я только что получил книгу Глеба Глинки [255] : что Вы о нем думаете? У него, по-видимому, самомнения больше, чем таланта, хотя он и не совсем бездарен. Пожалуйста, ответьте на это мое письмо. От души желаю всего, что можно (и чего нельзя).
Ваш Г. Адамович
Я в Ницце до 15 сентября. Потом — Париж. Но мой парижский адрес действителен всегда, т. е. и теперь.
255
Глинка Глеб Александрович (1903–1989) — писатель, член литературной группы «Перевал» (в 1927–1932), консультант издательства «Советский писатель». Во время войны попал в плен, находился в лагере для военнопленных в Польше, после войны жил во Франции, затем в Бельгии и в США, сотрудник «Нового журнала». Адамович упоминает его сборник «В тени: Избранная лирика» (Нью-Йорк, 1968). Подробнее о нем см. в кн.: Глинка Г. Собр. стихотворений / Сост., вступ. ст. Г.Г. Глинка; послесл. Н. Коржавина. М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 1997.
47
21 ноября 1968
7, rue Frtd<eric> Bastiat Paris 8е
Дорогой Игорь Владимирович
Я давно уже собираюсь написать Вам и поблагодарить за статью в «Нов<ом> журнале».
И все не мог собраться, а поэтому вспоминал фразу, которую когда-то слышал в Кременчуге от одной местной дамы: «В Петербурге не бывала, но приличья света знаю». А я и в Петербурге бывал, значит, обязан приличья света соблюдать.
Но все это шутки и глупости. Я в самом деле очень Вам благодарен за внимание. «C’est ne pas l’admiration que je cherche, mais l’attention» [256] . Вот смешно! Стихам же своим «я знаю цену» [257] , как ни неловко самого себя цитировать. Но это — правда. Не обольщаюсь, не обманываю самого себя, — и точка. Спасибо, что Вы постарались в этих бедных стихах что— то вычитать и расслышать.
В Вашей статье много верного, в конце. Я на эти темы говорил с французами в Cerisy этим летом, где были франко-русские беседы (там был Небольсин [258] , «духовный сын» Иваска). Не дай Бог русским поэтам соблазниться западным «все позволено». Никуда это не приведет, а от очень многого и очень дорогого уведет. У Вас в Америке есть какой-то дурак, кажется Рив, который писал о нашей «отсталости» в «Нов<ом> журнале» года полтора-два назад, кажется, по поводу Евтушенки.
256
«Я ищу не восхищения, но внимания» (фр.).
257
Из заглавной строки стихотворения, открывающего сборник Адамовича «Единство», «Стихам своим я знаю цену…» (впервые опубл.: Встреча (Париж). 1945. № 2. С. 13).
258
Небольсин Аркадий Ростиславович (р. 1932) — профессор филологии, преподавал в разных университетах США, основал Американское общество охраны русских памятников.
У Вас лично есть беспокойство о новом, но это нечто другое, и Ваше «новое» — другое. Только, Игорь Владимирович, слушайте себя, прислушивайтесь к себе и не обращайте внимания ни на какие «веяния» рядом. Простите, что будто что-то советую: это не с высоты умудренности, а с высоты старости. У Вас в стихах — чистейший, редчайший звук, никак не требующий слегка кокетливого аккомпанемента. И если за наготу, уединенность звука на Вас модернистически поморщится какой-нибудь Рив, то «спасибо сердечное» [259] рано или поздно скажут другие. Правда, может случиться, что именно — поздно. А жить хочется, и хочется признания и отклика теперь же. Но это — непоправимо, и делать тут нечего.
259
Из стихотворения Н.А. Некрасова «Сеятелям» (1877). У Некрасова: «Сейте! Спасибо вам скажет сердечное / Русский народ».
Ну вот — не хотел становиться в позу проповедника, а, кажется, стал. Но это — оттого, что пишу письмо. Был бы разговор, с Вашими немедленными возражениями, не было бы и проповеди.
До свидания, дорогой Игорь Владимирович. Еще раз благодарю Вас, крепко жму руку. От души желаю Вам всяческого благополучия, всяких успехов, в том числе прежде всего «творческих», как выражаются в СССР.
Ваш Г. Адамович
48