Жалкие создания
Шрифт:
Кто-то пристально следил за мной. Я так увлекся, что не заметил этого сразу. А потом увидел... из темного угла выступили тени. От них несло холодом, могилой и тленном. Я отошел назад, выпуская из рук топор. Они медленно, как будто слепые, как дети еще не научившиеся ходить, ползком подобрались к «черно-красной куче» мистера Ранко. Раздался сухой стон наслаждения, после чего отвратительный хлюпающий звук, как будто вышедший из комы вампир давился, но жадно глотал свою кровавую микстуру. Я отвернулся. Когда же снова невольно бросил в их сторону взгляд, из тех останков, что сохранились, образовалось какое-то странное, густое, зеленоватое облако. Оно парило над костями, словно изучало их,
34
Прихрамывая и спотыкаясь, я едва ли добрался до конца узкой крутой лестницы и, ощущая, как меня стремительно покидают силы, присел на ступеньке, чтобы отдышаться. Приложил ладонь к правому боку; рана горела и из нее сочилась кровь.
– Хорошо, очень хорошо... – услышал чей-то знакомый голос. – Замечательно. Плоть от плоти... свет умоется в крови...
Я придвинулся к проходу и заглянул в комнату. На столе в центре помещения стояли четыре канделябра, в которых горела дюжина свеч. Овальное окошко было закрыто дырявым пледом. Две фигуры возле стола о чем-то горячо спорили. Я сощурился и узнал Тайлера. С кем это он разговаривает?
«Этого не может быть, – подумал я. – Не возможно!»
Вторым был Элифас. Как он изменился: неподвижно-угрюмое лицо, словно высеченное из камня, заросшее седой клочковатой бородой, испещряли рубцы. За спиной его развевался серый грязный плащ.
– Нужно поторопиться, – говорил он. – Скоро наступит рассвет. Приведи мне девчонку. Ты меня понял?
– А без этого никак? – раздражено сказал Тайлер. – Зачем она нужна?
Элифас перестал кружиться вокруг стола и бросил кровожадный взгляд на Тайлера.
– Хочешь вернуться? Скучаешь по тем временам, когда ты был просто куском дерева?
Лицо Тайлера в свете огня исказилось.
– Без нее Дилан будет полностью принадлежать нам, – объяснил он. – Этими телами я возделал свой сад. Я построил этот дом из костей и черепов. И не хочу, чтобы он разрушился.
– Почему Дилан? – спросил Тайлер. – Почему нельзя взять кого-нибудь другого? Он уже ничего не может.
– Дилан идеальный кандидат. Ты был таким же. Правда потом мне пришлось над тобой хорошенечко поработать.
– А если он откажется? Что если больше не захочет выполнять твои поручения?
– Тогда он показательно вскроет себе жилы. А потом я отправлю его туда, где его выпотрошат, как рыбу. Ты знаешь те миры возмездия, откуда духи возвращаются «другими». Не думаю, что он вернется...
– Что здесь происходит? – спросил я, ступая внутрь и потрясенно взирая на них. Они застыли подобно каменным скульптурам. – Элифас, ты... т-т-ты дьявол? – запинаясь пролепетал я.
Его глаза злостно сузились.
– Нет, я всего лишь владелец этой чертовой темницы. Перевозчик душ. И я делаю все, чтобы поддерживать тут порядок!
Меня зашатало, ноги не слушались. Я поддался вперед, опираясь на стол и опрокинул его вместе со всем содержимым. Канделябры полетели на плед, который моментально вспыхнул огнем, словно был облит бензином, а через пару секунд – и вся стена пылала ярким, каким-то нереалистическим пламенем.
– Не-е-е-е-е-ет! – зверино издал вой Элифас,
Элифас растворился в кошмарном, ослепительном огне, словно тот поглотил его. Пол затрясся и затрещали доски. С потолка прямо перед самым носом обрушилась балка.
Я выскочил из мансарды. Оказался на втором этаже. Дом бушевал, хуже чем корабль при шторме, и светился изнутри каким-то чужим, мрачным, фосфоресцирующим светом, как если бы комнаты были заполнены причудливыми осиновыми гнилушками. Все выглядело как-то зыбко... как в кошмарном, бесконечном сне, из которого нет выхода.
В этом ирреальном, душном и тесном пространстве, где в бешенстве извивались тени, в глубине его клокотало нечто; подобно вою громадной умирающей твари.
Вихрь сорвал со всех стен готические обои – ненавистные мне «черно-белые лилии» – и я задохнулся от ужаса, увидев какое поистине нечеловеческое зрелище предстало перед моими расширенными глазами. В стенах торчали изуродованные голые тела. У них не было кожи. Сплошной комок кровавых гнилых мышц. Лица, искаженные в муках, нельзя было нормально описать. Они словно были частью этих стен, плотно срослись с ними и не могли отделиться. Воздух прорезали их невыносимые громкие стенания и визг. Все те, кто умер здесь – покончил жизнь самоубийством. Их медленно, как будто с наслаждением, пожирали языки пламени. Вот он – пульсирующий гнойник! Свалка потерянных душ. На одной стене я прочел криво нацарапанное сияющее страшным отчаянием слово – «Суфэтх»...
Дым проник в ноздри, и я закашлялся, упав на колени. Попробовал вздохнуть, но горло обожгло горячим воздухом. В сознании помутилось. Я ощущал жар, словно сам был объят огнем, и безнадежно задыхался. Невыносимая боль пронзила мышцы. Кожа как будто отделялась, сползала с костей и шлепалась на пол, оставляя от меня лишь скелет, наполняемый дымом. Это конец. Лучше остаться здесь. Силы окончательно покинули меня. Двери вряд ли откроются. И мне не добраться до них...
Не скажу точно, как долго я пролежал распластанный на полу, однако почувствовал, как меня кто-то куда-то тащит. Знакомые черты лица проступали сквозь клубы дыма. Это был Генри! В рваных лохмотьях, с растрепанными волосами, сажей на лице и запекшейся кровью. Что, черт возьми, здесь происходит?! Он волок меня, словно мешок. И я не мог пошевелиться, глаза слезились от дыма. Мне только кажется, что это Генри – мой лучший друг. Тогда я понял – это галлюцинации, возможно, от кровопотери или усталости, или же все вместе. Он вынес меня на улицу. Над городом собрались хмурые тучи и моросил дождь. Генри оставил меня на газоне. У тротуара уже собралось несколько полицейских с мигалками, пожарная машина; они уже разматывали пожарный рукав. Ко мне подскочил один офицер в синей форме и склонился надо мной. У него были усы, колышущиеся, когда он говорил.
– Не волнуйтесь, сэр, все будет хорошо. Вас скоро доставят в больницу.
Я попытался приподняться на локтях и болезненно застонал. Он уложил меня обратно.
– Главное, не шевелитесь, сэр. Помощь уже на подходе.
–... Лаймон – это ты? – захрипел я не своим голосом.
Он нахмурился, чуть отодвинулся и ошеломленно на меня уставился. Появились санитары. Меня переложили на носилки и погрузили в «скорую помощь». Перед этим я успел разглядеть чей-то силуэт в горящем окне второго этажа особняка. Хотелось на прощание показать ему средний палец. Но я воздержался.