Жало 2
Шрифт:
При заходе на стыковку, фокус камеры снова сместился, и вместо разлетающихся челноков, нам показали быстро приближающийся титановый бок гигантского корабля. Вернее лишь отдельную его часть, потому как вблизи хоф оказался гороподобной громадиной, на фоне которой далеко не маленький челнок смотрелся жалкой ничтожной букашкой.
В заполнившей весь экран гладкой, без острых граней, титановой стене, при приближении челнока, распахнулся многометровый люк стыковочной шахты. Вращающие «тарелки» нашего аппарата остановились (что косвенно подтвердила пропавшая тут же вибрация сидений), и на борту челнока, замершего напротив широченного проема, снова появилась гравировка серийного номера: А14-К1549.
Дальше,
Глава 21
Глава 21. Долгая дорога в казарму, и стремительный старт на сверхсветовой
Через считанные секунды после стыковки удерживающие нас на сиденьях слюдопластиковые фиксаторы дружно взмыли вверх, и одновременно под ногами автоматически отъехали в сторону титановые люки багажных отсеков. Получившие свободу бойцы стали подниматься со своих мест, разминать засидевшиеся тела и по новой прилаживать за спину ставшие доступными ранцы.
Еще пару минут нам пришлось подождать, пока разреженная атмосфера шахты заполнится воздухом, в допустимой для нормального дыхания пропорции, после чего опустившаяся часть внешнего корпуса челнока снова превратилась в широкий трап, и через разошедшиеся створки шлюза салонного выхода бойцы стожа двинулись на выход.
Несмотря на внушительные габариты помещения, в котором мы оказались, почти все свободное пространство здесь занимала махина челнока, и все мы вынуждены были сгрудиться на небольшой дугообразной площадке с решетчатым полом, под навесом широкого бока «тарелки».
Сошедший с трапа последним Члюфа Грууск приказал разбиться на дежы, и колонной выдвигаться следом за ним, двигаясь так же, как на платформе: сперва первый деж, потом второй и так далее…
Разошедшаяся в стороны, при нашем приближении, неприметная дверь в углу шахты вывела в полумрак первого коридора.
Несмотря на скорый маршевый шаг, переход стожа до новой казармы продлился почти целый час. Наши первоначальные радужные впечатления от попадания на борт хофа, навеянные внешним лоском межзвездного лайнера, изрядно потускнели за время долгой и совершенно не интересной «экскурсии» по бесконечно длинным мрачным коридорам, с короткими спусками или подъемами по тронутым ржавчиной лестницам. Единственным развлечением для нас, за время скучного перехода, стали забавные рисунки и граффити, порой весьма пикантного содержания, чутка добавлявшие ярких красок в удручающе однообразие серых слюдопластиковых стен.
Как позже стало известно, наш маршрут от шахты до казармы растянулся аж на двадцать четыре километра. Мы прошагали из конца в конец тридцать два коридора. По разным лестницам в общей сложности поднялись на двадцать четыре этажа, и спустились — еще на восемь. И на всем протяжении продолжительного марш-броска в пустынных коридорах хофа нам не встретилось ни души.
Впечатлившая нас еще при подлете громадина хофа изнутри оказалась запутанным лабиринтом из тысяч помещений и соединяющих их коридоров. А редкие двери, встречающиеся в коридорных стенах, открывались лишь при наличии у посетителя необходимого допуска — что Члюфа наглядно продемонстрировал нам еще в самом начале пути, специально пару раз остановившись у боковых дверей и от души отколошматив каждую кулаками, ногами и даже хвостом. Когда не открылась вторая дверь, це-стож сделал строгое внушение толпе собравшихся вокруг жал, смысл которого свелся в тому, что без знающего проводника из команды хофа или, как в его случае, активированной план-схемы конкретного перехода, в лабиринт местных коридоров ни в коем случае не стоить совать свой любопытный нос, потому как самостоятельно здесь можно только заблудиться, и потом, как не
Благодаря члюфиному внушению, дальше жала в растянувшейся в колонне стожа приглядывали друг за другом, никто в коридорах не отстал, и стож в полном составе прибыл на место базирования.
Местная казарма, выделенная на время межзвездного перелета шестому сборному стожу, как вскоре выяснилось, мало чем отличалась от бывшего нашего жилища на учебно-тренировочной базе.
За створками очередной боковой двери, гостеприимно разъехавшимися перед Члюфой в начале тридцать третьего коридора, нас встретило такое же большое просторное помещение с высоким потолком, как и на базе, только вместно привычного светло-сиреневого пластика пола, стен и потолка, здешние стены с потолком оказались обшиты мягкой эластичной желтой тканью, а серый пол был застлан таким же, как в пройденных коридорах, грязно-серым прорезиненным покрытием. Окон в стенах, по понятным причинам, здесь тоже не было, и освещалось помещение казармы закреплёнными под потолком квадратами энергосберегающих ламп-кристаллов. Вдоль длинных боковых стен так же, как на базе, тянулись два ряда двухъярусных кроватей, и центральное пространство между ними оставалось привычно свободным. В торцевой, дальней от входа стене казармы имелись двери — в женские и мужские смежные душевые и туалетные комнаты.
Неприятным сюрпризом для нас стало, что в течение всего перелета це-стожу полагалось проживать в казарме вместе со своими жалами.
Первым зайдя в казарму, Члюфа Грууск по-хозяйски расположившись на ближней от входа двухъярусной кровати с правой стороны, и только после этого скомандовал остальным жалам занимать кровати.
Как-то само собой вышло, что привыкшие за три месяца обучения на базе к своим койкам жала разбежались в новой казарме по старым местам. Лишь оставшийся без места бывший владелец оккупированной Грууском кровати был вынужден перебраться к соседу на верхнюю полку.
Присутствие рядом це-стожа по началу изрядно действовало всем на психику, создавая в обычно шумной казарме непривычную настороженную тишину. Предоставленные себе жала, разобрав содержимое ранцев и выложив на полки прикроватных шкафчиков свою нехитрую амуницию, в этот раз не спешили собираться в компании, а рассевшись по кроватям, выходили в системный чат и уже там, втихушку, делиться с друзьями свежими впечатлениями от приключений этого суетливого утра и от устроенного Члюфой в конце паршивого фортеля с подселением…
Через примерно полчаса неестественной тишины стены казармы вдруг сильно тряхануло, а пол и намертво к нему прикрученные кровати и шкафы ощутимо завибрировали.
Повскакивавших со своих мест, ошарашенных неожиданным землетрясением, жал поспешил успокоить бывалый Грууск. Це-стож объяснил подопечным, что ничего ужасного не стряслось, просто на полную мощность заработали разгоняющие хоф сверхсветовые двигатели. Хоф сошёл с орбиты и теперь, стремительно набирая ход, уносится прочь от Зукды. Но, как только хоф разгонится до нужной скорости, докучающая пассажирам вибрация исчезнет.
Успокоенные жала разошлись обратно по местам.
Как и обещал це-стож, через пару минут вибрация стала ослабевать, и вскоре полностью исчезла.
Огромный хоф набрал расчетную сверхсветовую скорость, и наш межзвездный перелёт начался.
Глава 22
Глава 22. Трудности и радости перелета
— Олег, блин! Я тут жду тебя, а ты до сих пор даже в душе не был! — недовольно зашипела Берта, аккурат над моей головой по шею высунувшаяся из-за занавешенного одеялами закутка нашей двухъярусной кровати.