Жало 2

Гришанин Дмитрий Анатольевич

Желтый граус — 94,68%

Тягучий граус — 48,92%

Функция Инвентарь — время действия: по желанию носителя / Доступен для 100 % использования Карман

Сумка — 58,16%

Функция Метка Подчинения — время действия: по установке це-стожа / Активируется приказом це-стожа

Функции Контроль Меток Подчинения — время действия: по установке носителя / Активируется приказом носителя

Глава 19

Глава 19. Космопорт

Однообразный вид за прозрачными стенами антиграва мне быстро наскучил, а поскольку еще чем-то в неуютном салоне заняться было решительно невозможно, как-то

незаметно я провалился в крепкий сон без сновидений. Закаленному и изрядно усиленному за три месяца беспрерывных тренировок телу жесткая сидушка общей скамейки под задницей и выгнутая стена антиграва за спиной вполне сносно заменили постель. Как позже выяснилось, компанию мне в душевном похрапывании во время перелета через пустыню составило более половины сослуживцев.

Берта растолкала меня, когда на горизонте показались окраинные высотки Грута. Длинная вереница армейских антигравов, добравшись до транспортных потоков, не стала трамбовать своей массой и без того забитые городские магистрали, все восемнадцати антигравов нашей колонны дружно влились в относительно свободный кольцевой поток.

Подхваченный энергетическим полем потока наш антиграв, с приличным ускорением, понёсся вдоль сверкающей на солнце стены слюдопластика окраинных многоэтажек. И примерно через полчаса, вынырнув из кольцевого потока, снова в составе собравшейся колонны, по широкой дуге стал подруливать к колоссальной высоты вышке космопорта.

Уже заочно знакомое по виртуальным тренингам сооружение в реале все равно произвело на меня ярчайшее впечатление. Прижавшись лбом к прозрачной стене, я, как пацан, вытаращенными от восторга глазами разглядывал проплывающую мимо необъятную конструкцию из титана и слюдопластика, уходящую ввысь на такую верхотуру, что ее вершины невозможно было разглядеть даже в безоблачном небе планеты-пустыни.

Разумеется, на базе я прослушал лекцию об устройстве имперского космопорта, потому знал, что в стандартной комплектации он представлял из себя широченную слюдопластиковую платформу, размером с два десятка футбольных полей, вознесенную на полутораметровую высоту. Удержать такую махину на столь впечатляющей высоте помогали антигравы, вмонтированные в тело платформы. А связующая платформу с землей решётчатая конструкция из слюдопластиковых свай, скованных паутиной натянутых, как струна, титановых тросов, служила по большому счету лишь для привязки космопорта к конкретному месту на планете.

Издали, когда, двигаясь еще в кольцевом потоке, после очередного плавного поворота, открылся вид на колоссальную конструкцию космопорта, составляющие решетчатый каркас черные сваи показались мне тонкими, как обгоревшие спички, а паутину тросов вокруг них я вообще не смог разглядеть. Теперь же, когда летели вдоль конструкции на дистанции не более ста метров, «спички» превратились в угольно-черные пятидесятиметровые трубы, диаметром не меньше метра, из легкого и прочного слюдопластика, собранные и запертые в жесткий каркас серебристыми титановыми канатами, в пару пальцев толщиной.

Теоретически любой антиграв (и армейский в том числе) мог самостоятельно подняться на полуторакилометровую высоту. Но такой подъем был сопряжен с гигантскими энергозатратами — ведь расход энергии в антиграве напрямую зависел от высоты подъема и общего тоннажа транспортного средства. В городе, для перемещения над крышами многоэтажек, эта проблема успешно решалась с помощью энергосберегающих транспортных потоков. При сольном же подъеме даже на пустом мини-антиграве к заоблачной платформе космопорта, решившемуся на такой отчаянный эксперимент мажору пришлось бы раскошелиться на пару тысяч имперских литариев, для

покупки необходимого для подъема дополнительного энергозапаса. Подъем же на платформу каждого армейского антиграва, под завязку груженого тремя дежами жал, с полной амуницией, обошелся бы флоту в десятки тысяч имперских литариев. И, разумеется, столь дорогостоящим способом подъема никто в Империи не пользовался, предпочтя ему старый, добрый и практически бесплатный лифт.

Восемнадцать антигравов, разлетевшись вдоль широкого основания слюдопластиково-титановой стены-решетки, остановились напротив шести лифтовых кабин, таких же огромных, как была на Седьмой Юго-Западной учебно-тренировочной базе. Выскочив через распахнувшиеся двери антигравов на землю, мы вместе с остальными дежами нашего стожа забежали в кабину лифта, и зашедший последним Члюфа активировал подъем.

Земля под ногами стремительно понеслась вниз.

Из-за стеклянного пола на первых секундах подъема мне стало слегка не по себе: коленки предательски задрожали и отчаянно захотелось ухватиться за какой-нибудь крепкий, надежный поручень. Но, преодолевая страх, я отчаянно таращился на убегающие вниз крыши домов соседнего города, и постепенно, навалившаяся поначалу слабость сошла на нет. Я снова почувствовал себя сильным и грозным жалом Империи, крепко стоящим на ногах даже летящего вверх прозрачного пола.

Как только страх бездны под ногами исчез, перед глазами загорелась строка системного лога:

Левитация: +0,39 %

— Неожиданно, — не удержавшись, довольно хмыкнул я себе под нос.

И в тесноте кабины, разумеется, оказался услышан стоящими по бокам друзьями.

— Марин, глянь, наш бравый командир тоже, походу, на фобии плюшку словил, — тут же сбоку раздался насмешливый шепот неугомонного Смерницкого.

— Что значит тоже? — обернулся я к другу.

— Серегу, как только лифт тронулся, сразу нехило так перекосило, — охотно стал объяснил Артем. — А когда отпустило, ему в Левитацию полпроцента капнуло.

— Ты-то как об этом узнал?

— Так он сам мне только что рассказал. И лыба у Сереги бы точь-в-точь, как у тебя.

— Да пошел ты! — фыркнул я беззлобно.

И услышал в ответ задорный смех всех наших ребят. Обреченно махнув рукой, через секунду я тоже присоединился к общему веселью.

Несмотря на весьма шустрый бег прозрачной кабинки в вертикальной шахте лифта, полуторакилометровый подъем до платформы космопорта растянулся на добрые четверть часа.

Панорамный вид на городские крыши, открывающийся перед нами уже на стометровой высоте, очень быстро перерос в обозрение соседнего Грута с высоты птичьего полета, где между черными рядами домов с верхотуры нам стали хорошо различимы заполненные зеленью искусственно выращенных деревьев улицы-скверы. На последних метрах подъема зеленые прослойки между домами растворились в общей черноте слившего в блестящее антрацитовое пятно ужавшегося до размера одеяла города.

Достигнув, наконец, платформы, мы выгрузились из остановившегося лифта, и очутились на показавшейся поначалу бескрайней черной слюдопластиковой платформе, поделенной широкими, наполненными сияющей белизной линиями на десятки квадратных секторов. Всюду, куда не кинь взгляд, здесь происходила непрерывная чехарда с посадкой аккуратно опускающихся в сектор, или со стартом лихо взмывающих ввысь челноков. Казавшиеся крохотными точками с земли, на платформе они превратились в массивные летательные аппараты, высотой с двухэтажный дом и шириной не меньше шестидесяти метров.