Жало 3
Шрифт:
— Да уж отменно тебя подготовили, — фыркнул отшатнувшийся от меня горз и вновь, без замаха, но все одно зверски сильно, саданул твердой, как деревяшка, ладонью по щеке.
— Фу, млять!..
Замарав руку в моей крови, ублюдок стал вытирать ладонь о висящее на шее широкое махровое полотенце.
— Ааааа-твали от меня, долбанный ублюдок! — я отчаянно задергался на своем пыточном стуле. — Мне нечего скрывать! Я все рассказал! Под моим руководством отряд имперских жал героически вырвался из плена!..
— А ну сидеть! — зайдя со спины, Вурст
— Нет у меня никаких секретов! — я отчаянно дернул головой, пытаясь дотянуться до челюсти шептуна. Но наткнулся на подставленную невероятно быстро жесткую мозолистую ладонь. И сам схлопотал очередную затрещину.
— Вот мы скоро это и выясним, — усмехнулся снова навалившийся сзади на обо плеча мучитель.
— Вруст, может?.. — решился все-таки напомнить о своем присутствии предатель Смерницкий. Но был тут же грубо прервал старшим товарищем:
— Заткнись! — зло бросил в дальний угол горз. — Мне плевать, что подозреваемый твой друг, и ты ему веришь! Еще хоть слово позволишь себе в его защиту, и я вышвырну тебя отсюда к хренам!
Смерницкий покорно опустил глаза.
— Трус, — презрительно фыркнул я, не сдержавшись. За что тут же поплатился очередной плюхой.
На сей раз мне прилетело тяжелым, как кувалда, кулаком по затылку. И удар оказался такой силы, что я мгновенно потерял сознание…
Обратно в мир живущих и страдающих меня вернул опрокинутый на голову стакан воды.
— Артем, я не садист, — услышал я сбоку примирительный голос своего мучителя, адресованный третьему участнику нашей паршивой пьески. — Мне вовсе не доставляет удовольствия ломать волю твоего друга. Но такова наша работа. Ты сам все прекрасно понимаешь: все добытые нами факты указывают на то, что Варламов завербованный рухами диверсант…
— Че за чушь! — прохрипел я, отплевываясь. — Никакой я не диверсант!
— О, очухался, — осклабился вновь оказавшийся спереди и склонившийся надо мной горз. Но, вместо ожидаемых разъяснений, я вновь ощутил на висках дьявольское давление невидимых тисков.
К счастью, на сей раз пытка гипнозом продлилась недолго. Взвывшая вдруг снаружи сирена боевой тревоги проникла сквозь стальную дверь допросной, сбив горзу концентрацию, и давление на виски тут же исчезло.
— Проследи пока тут за ним. Я сейчас быстро узнаю: что там у них стряслось. Вернусь. И продолжим, — на ходу давая ЦУ Смерницкому, Вруст обошел стол, стянул окровавленное полотенце с шеи, накинул на спинку своего стула и, оправив комбез, направился к двери.
Глава 36
Глава 36. Не было бы счастья, да несчастье помогло
— Олег, твой контакт с тем черным рухом, согласись,
— Заткнись, а, — перебил я попытавшегося объясниться предателя. — И так тошно.
— Напрасно ты…
— Млять! Тебе велели следить, вот и следи! Молча! Команды «голос» твой хозяин де давал!
— Вруст мне не хозяин! — раздухарившийся Смерницкий вскочил на ноги и сделал даже пару шагов к столу. — Я такой же агент, как и он. Только младше, разумеется, по званию.
— Ну дружок твой, — равнодушно пожал я плечами, продолжая провоцировать бывшего друга.
— Какой еще, нахрен, дружок?! — Артем в сердцах саданул кулаком по столешнице. — Варламов, за базаром следи!
— Ух ты как закипел, — хмыкнул я, растянув окровавленные губы в глумливой лыбе. — Неужто, попал.
— Да пошел ты!.. Я, между прочим, на розыске вашем единственный тут настаивал. И это, благодаря мне, антиграв так быстро прибыл на место запеленгованного сигнала! Потому, чем дичь всякую городить, мог бы и спасибо сказать.
— Те дружок твой ночью под одеялом спасибо скажет, — фыркнул я, продолжая жестокую игру.
— Ну что за бред! Самому-то…
— Не зря по горзов молва ходит, что гамадрилы они все, — повысив голос, перебил Смерницкого. — Поди, в первый же день вербовки дружок Вруст тебя распечатал?
— Да ты на голову больной, млять! Прекрати чушь нести! — затрясся от бешенства Артем.
— А у вас как это самое принято: ты сверху или снизу?
— Мы! С Врустом! Просто! Вместе! Работаем!
— Ага, ага… Значит, горз сверху. Ну я так и думал.
— Ах ты — говна кусок!.. — Мне все же удалось довести Артема до белого каления, и обежавший в порыве бешенства стол Смерницкий врезал мне кулаком в челюсть.
— Даже бьешь, как девка, — презрительно скривился я, глотая кровь из разбитой десны.
— Заткнись, сука! Заткнись! Заткнись!.. — сорвавшийся с катушек бывший друг отчаянно заработал кулаками, меся мое открытое лицо, как кусок теста.
Болезненные плюхи, к счастью, долго терпеть не пришлось. На первых же секундах избиения я словил нокаутирующий в висок, и потерял сознание…
Очнулся, как и рассчитывал, уже в капсуле медблока, с носогубной кислородной маской плавая там в восстановительном бульоне.
Башка кружилась, как с лютого похмелья. Распухшее от побоев лицо (особенно под маской) ужасно зудело и чесалось. Заплывшие от фингалов глаза смогли приоткрыться лишь на миллиметровую щелочку. Но я все равно был счастлив. Потому что, параллельно с лечением побоев, капсула очистила кровь от блокирующей функционал системных адаптаторов вредоносной химии. А узнал я об этом потому что, придя в сознание, почти сразу обнаружил загоревшиеся перед внутренним взором строки системного лога. Увы, из-за «вертолетов» в гудящей башке, прочесть расплывающиеся слова не вышло. Пришлось даже поспешно сморгнуть раздражающие своей вычурной яркостью строки. Но сам факт вернувшихся супер-возможностей воодушевил меня чрезвычайно.