Жало 3
Шрифт:
— Ага, с такими кадрами, как ты — по любому, — хмыкнул я.
— Слышь ты, умник, по хлебалу давно не получал?
— Вот не поверишь: только что из медкапсулы выбрался, загремев туда как раз-таки с сильно побитой рожей.
— М-да, выходит жизнь тебя, чел, нихрена не учит?
— Бу-га-га… Конечно, трепаться с тобой здорово, но так-то я не просто так, а по делу. Может, внутрь уже пустишь?
— Ладно, проходи, деловой, — потянув за настенный рычаг на своей стороне, кладовщик активировал механизм отпирания засова, и массивная решетка бесшумно
— Я, собственно…
— Да понятно, в заварушке поучаствовать захотел, — перебил меня горой нависший сбоку толстяк. — Висюльку козырную за действия героические мечтаешь на грудь нацепить. А то, что вместе с наградой потом киборгом вот таким… — невольно проследив за стальной клешней кладовщика, я увидел, что обе ноги толстяка также «украшали» блестящие протезы — левую до колена, а правую аж до половины бедра, — … скорей всего станешь, бестолковке ума сообразить не хватает.
— Где это тебя так?
— Что, передумал геройствовать-то?
— Нет, я должен рискнуть. Обстоятельства так складываются, что…
— Це-стож что ль на выходе из медблока запалил? И велел присоединяться?
— Никто меня не палил. Я добровольно.
— Говорю же — сказочный дебил, — закатил глаза кладовщик. — Ему судьба даровала шанс на законных основаниях закосить от мясорубки. Однако, вместо того, чтоб вернуться в казарму и спокойно там отсидеться, он рвется жопу свою под кислоту рухов подставлять. Что ж, это твой выбор, чел. В конце концов, кто я такой, чтоб отговаривать будущего героя.
— Да у меня обстоятельства так сложились, — за каким-то хреном я стал оправдываться в спину захромавшего к стеллажам толстяка.
— Избавь меня от этого дерьма, чел, — не оборачиваясь, вскинул руку-протез ватург.
— Да че ты заладил: чел, да чел. Так-то у меня имя есть. Олег Варламов — я.
— Хаагыык, — после довольно продолжительной паузы соизволил-таки тоже представиться кладовщик.
— Так, на челов у меня тут, вроде, должны быть… Ага, то что надо! Вот это тебе точно должно подойти, — толстяк без видимых усилий подхватил с верхней полки стеллажа массивный черный сверток, в раскатанном состоянии оказавшийся завернутым в антипыльный чехол комплектом МБПП. — Ну че ты там топчешься? Иди, натягивай снарягу. Ты ж за этим пришел?..
Через пять минут я оказался упакован в мобильную броню, с максимальным зарядом поясной батареи. Меня снабдили «рогачом», с парой сменных обойм, и десятком гранат. Намертво зафиксированный ремнем в специальном креплении на правом плече тяжелый автомат, во избежание несчастного случая, был сразу закинут за спину. Обоймы с гранатами — рассортированы по карманам разгрузки МБПП. Еще мне выдали стандартный набор стимуляторов, на случай ранения, которые, разумеется, тут же отправились в пустой инвентарный Карман.
В дополнение же к вышеперечисленному обязательному оснащению штурмовика, уже за собственные бабосы, я закупился у кладовщика десятком плиток-концентратов сухпайка, литровой бутылкой сладкого охлажденного травяного настоя (эдакий
— Ну валяй, Олег Варламов, жги. И пусть тебе повезет больше, чем мне, — напутствовал меня на выходе из оружейки ватург Хаагыык.
— Ты тоже здесь не скучай.
— Да иди уже нахрен отсюда.
Решетка двери, выскочив из стены, бесшумно перекрыла проход в кладовую, и раздавшиеся тут же с той стороны скрипучие шаги удаляющегося от порога грузного калеки окончательно подвели черту нашему общению…
Двигаться в новом идеально подобранном по фигуре МБПП было легко и приятно. Тяжелые бронированные фрагменты экзоскелета боевого костюма, идеальная подвижность которых контролировалась десятками разнокалиберных сервоприводов, откликались на команды моего мозга, казалось, быстрее даже, чем родные мышцы. Потому то и дело приходилась сдерживать стремительность МБПП, мешающую жевать на ходу плитки сухпайка и запивать сухомятку сладким напитком.
Давиться же калорийной жрачкой мне приходилось не по приколу, а исключительно для дела. Несмотря на худо-бедно восстановленный в медкапсуле внешний вид, полностью вернуть мое основательно расшатанное событиями последних дней здоровье в медблоке не удалось. И периодически вспыхивающие перед внутренним взором системные уведомления настоятельно рекомендовали для окончательной починки органона калорийное питание и обильное питье. Чем я, собственно, и пытался обеспечить организм теперь, по дороге на крышу.
— Поберегись!
На широкой лестничной площадке мне едва удалось отскочить в угол и избежать столкновения с невиданным ранее весьма специфическим транспортным средством, представляющим собой эдакий гибрид малогабаритного маневренного антиграва с двухметровой больничной каталкой.
Лихо слетев с лестничного марша, мимо меня пронеслась парящая на метровой высоте лежанка (с пристегнутым ремнями к пластиковому ложу, перебинтованным в нескольких местах, раненым гэручи, в разодранном окровавленном комбезе) управляемая сзади скуластым, лысым лихачом-пилотом на притороченном к корме отрытом сиденье, манипуляцией торчащего между колен длинного рычага контроля антиграва.
— Осторожней, блин! — невольно вырвалось у меня вслед проскочившему лихачу.
Неожиданно мои слова достигли цели. Резко тормознув над следующем маршем, маневренный летательный аппарат рывком сдал назад, и снова оказавшийся напротив меня лысый тощий отморозок вдруг по бабьи заистерил в ответ:
— Слышь, пузо! Пока ты тут жрешь в три горла… — (намек на надкушенную пластину сухпайка и бутылку с травяной настойкой в моих руках) — … другие, как этот славный герой, — кивок на раненного гэручи впереди, — наверху кровью умываются! Так что затки свой трусливый хавальник очередной вонючей галетой, сука, и не смей разевать пасть в сторону честно исполняющих свой долг жал!