Жало 3
Шрифт:
Молчаливые и совершенно обезличенные глухими шлемами и стандартными МБПП бойцы отобрали у меня «рогач» и выгребли из карманов разгрузки последнюю запасную обойму с оставшимися гранатами. Разумеется, я не пытался даже сопротивляться. Потому как рядом, на зарешетчатом участке траншеи, столпилось добрая сотня жал нашего стожа, и, посмей я только рыпнуться на этих двоих, остальные бойцы растерзали бы меня мгновенно в лоскуты.
— Куда его? — глухо пробасил из-под опущенного забрала один из моих конвоиров.
— На первый этаж отведите, и там в любую пустующую камеру пока заприте. Я по отражателю
— Ага, повезло, как же, — зло пробурчал я себе под нос уже на ходу. Исполнительные конвоиры, выслуживаясь перед начальством, потащили меня прочь из решетчатого укрытия не дожидаясь окончания напутственной члюфиной агитки. — Если б я тех трех гадов не завалил, они в траншеях такую кровавую баню устроили…
— Командир, так это был ты? — вдруг раздался из динамика шепот Алонсо. Присмотревшись тут же внимательней к сопровождающим, у левого конвоира я увидел знакомую глубокую царапину на бедренной бронепластине МБПП — след от едва не достигшего цели серпа-жвала первого подорванного мною гэц-пожирателя. Еще у парня на плече обнаружилось два «рогача», то есть отобранный у меня автомат ушлый товарищ втихушку так же прибрал к рукам.
— Ну а кто еще-то, дружище, — горячо зашептал я в ответ. — Когда на нас там, в траншее, гэц-пожиратель рухнул, я функции активировал — Мимикрия называется. Она сделала меня на одну минуту практически невидимкой. Потому далее я смог незаметно подкрасться вплотную к монстру, и аккуратно зашвырнул гранату точно в его приоткрытую пасть.
— А я еще удивился: как это гранаты наши, громыхнувшие у гэц-пожирателя под брюхом, смогли так лихо осколками ему пасть посечь, — живо отреагировал на мое откровение «свой» конвоир.
— На самом деле ваши гранаты лишь разъярили гэц-пожирателя, не особо ему навредив, — подтвердил я.
— Так вот почему ты вдруг сгинул тогда? — снова эмоционально зашептал Алонсо. — А я ведь подумал, что рух успел жвалами перехватить тебя и, разорвав, наружу из траншеи вышвырнул, пока мы вниз падали и шарахались там первые секунды, как слепые котята. Об этом и це-стожу доложил, когда под защиту решетки на место общего сбора добрался.
— Ну а я, пока Мимикрия действовала, побежал дальше по траншее ребят наших из-под жвал гэц-пожирателей выручать, — не без гордости признался я. — Еще пару монстров точным броском гранаты в пасть завалил. Даже к Интуиции пару процентов от системы за это деяние получил. А Члюфа — крыса тыловая, что весь бой за решеткой отсиделась — не разобравшись толком, в ссыкуны меня запасала.
— Это я, наверное, виноват, командир.
— Да ты-то тут причем?
— Но я же це-стожу доложил, что ты вдруг сгинул из траншеи, как только гэц-пожиратель рядом плюхнулся. Вот он и подумал…
— У этого говнюка на голограмме портативного
— Ну, может, просто в запарке боя этого не заметил? — предположил Алонсо.
— Да хрен знает. Все возможно.
— Эх, зря ты, командир, конечно, сорвался так там.
— Понятно зря. Но че уж теперь…
Меж тем, пробежавшись по лабиринту крышных траншей, мы выскочили на верхнюю лестничную площадку и, загромыхав по широким ступеням бронированными ботами, начали аккуратный спуск вниз.
Шагающий справа незнакомый конвоир нашего с Алонсо диалога по внутридежевой связи, разумеется, не слышал, шел себе сбоку спокойно, и признаков тревоги не подавал.
Конечно вдвоем с Алонсо, используя эффект неожиданности, мы запросто могли его сбить с ног, повалить и скрутить в любой момент. Но что делать дальше?.. Ведь сбежать даже в мирное время из цитадели на планету населенную рухами для любого имперца было самоубийством чистой воды. Сейчас же, во время осады, это в принципе стало невозможно. Вот и выходило, что попыткой навредить невиноватому, по сути, ни в чем и честно исполняющему приказ це-стожа жалу, я лишь усугублю еще больше свое и без того незавидное положение, да еще и подставлю до кучи верного товарища Алонсо.
Потому пришлось сперва самому смириться с неизбежностью дурацкого ареста, а затем и убедить горячего приятеля не делать глупостей и четко следовать приказу самодура це-стожа.
Однако, вопреки моим чаяньям, без эксцесса добраться до камеры нам не удалось.
Глава 42
Глава 42. Эксцесс
Мы прошли площадку второго этажа, и только ступили на предпоследний лестничный марш, как снизу вдруг оглушительно шарахнуло. Ступени натурально завибрировали под нашими ногами, и, чтобы не загреметь вниз, нам пришлось схватиться за стену и перила.
— Шеф, че это, нахрен, было?..
— Землетрясение, млять!..
— Не-е, скорее, стенотрясение!..
— Блин, у меня вода грязная расплескалась!..
— Млять! У меня, вообще, кастрюля с плиты навернулась!.. — под гвалт возмущенных воплей поваров с кухни (ведь большую часть пространства первого этажа занимала огромная столовая, в кухонном закутке которой вовсю готовился ужин для измотанных затяжным боем на крыше бойцов гарнизона), мы в ускоренном темпе зашлепали вниз.
А на площадке первого этажа, как и обежал це-стож, нас уже поджидал предупрежденный Члюфой начальник тюремного изолятора, готовый проводить арестанта с конвоем в соседствующий со столовой зарешетчатый коридор. Тюремщиком оказался гигант саарк, форменный комбез которого смешно топорщился на мускулистом теле из-за произвольно смявшейся длинной густой шерсти под ним. В руках огромного «снежного человека» здоровенная метровая дубина с электрошокером казалась безобидной игрушкой, из его кобуры на поясном ремне торчала рукоять пистолета.