Жалость унижает ментов и бандитов
Шрифт:
Генерал Скубилин уже кричал знакомым всей линии тонким, не по комплекции, фальцетом. Генерал отлично знал, что его ждет в случае осложнения ситуации. На его место у конкурента Жернакова - Ильина уже готов был кандидат - нынешний зам полковник Авгуров, сидевший тут же.
Оставалось одно - снимать стружку с начальников подразделений.
Хочешь удержаться - без своих. Чтобы чужие боялись. Если полковников драть в три шеи, они там, на з е м л е, семь шкур с подчиненных сдерут, чтобы свою голову
– ... Такой пусть сразу положит мне рапорт на стол! А там я найду, как поступить...
Телефоны в кабинете молчали.
Скубилин приказал переключить их на приемную.
Неожиданно прогремевший звонок оборвал на средине фразы.
Звонил помощник:
– Заместитель министра генерал Жернаков на проводе!..
– Давай, живо!
– Скубилин стрельнул тревожным глазом в Авгурова: говорить при нем было бы неосторожным.
– Перерыв. Все свободны. Быстрее.
Подождал, пока все скрылись за замаскированной под шкаф дверью. Наконец исчез последний.
Пропел потеплевшим голосом:
– Здравия желаю, Борис Иванович. Как самочувствие?
– Сперва обстановку!
– Жернаков не был расположен к сентиментам. Что у тебя?
– Все на ногах...
– Скубилин принялся четко докладывать.
– По первой позиции 116, по второй.... Усиленный вариант несения службы соблюдается. Все на ногах...
– Что руководители?
– Сейчас заслушиваем готовность к встрече поездов с делегатами. Вносим последние коррективы в графики дежурств. Закрепление за вокзалами...
Замминистра помягчел.
– Я надеюсь на тебя, Василий...
Общение со Скубилиным всегда действовало на него успокаивающе.
– И прошу. Убедись во всем сам. Дойди до каждого. Никому не доверяй! Особенно... Короче, ты знаешь.
Жернаков имел в виду скубилинского зама - Авгурова.
– Главное сейчас только это. Съезд, депутаты... Отбрось остальное. Одним нераскрытым разбоем больше, одним меньше - невелика беда... А вот если допустим что-нибудь крупное... Да еще с делегами...
– Согласен...
– Никого не жалей. Другую работу всю по боку. Что твои начальники розысков? Вламывают?
– Гоняю, как собак, Борис Иванович. Сейчас сразу после заслушивания еду на вокзал к Картузову. Они там с ночи сидят. Генеральная репетиция...
Жернаков поостыл.
На прощанье поинтересовался:
– Как у Картузова с тем делом?
– По серийным убийствам?
– Да.
– Убийца сидит.
– Да знаю, что сидит...
– Жернаков не любил, когда его не понимали с полуслова.
– Жалобы-то от него идут. Во все концы...
– Со свидетельской базой туго! Там кавказцы-картежники, каталы... Эти на месте не сидят!
– Я и говорю! Может освободить его к черту, пока эта
– Там начальник розыска-упрямец...
– Скубилин замялся.
– Игумнов...Я докладывал...
– Гони и его! Не видишь, что происходит?! Если, что случится - Ильин и Авгуров церемониться с нами не станут...
НАЧАЛЬНИК РОЗЫСКА ИГУМНОВ
Телефон на полу, у кровати, протарахтел негромко и сухо, словно жесткокрылый жук-носорог в спичечном коробке.
Игумнов - тридцатичетырехлетний начальник розыска - крепко сбитый, крутой, с тусклым рядом металлических верхних зубов - еще не отходя от сна, подхватил трубку. Взглянул на часы.
Было начало четвертого. Звонил дежурный:
– Приказ: срочно прибыть в отдел.
– Что -нибудь случилось?
Дежурный был своим. Не стал темнить.
– Сам знаешь. Приезд делегатов...
– Не сегодня же! Ты чего?!
– Штабная игра. И проба заодно...
Игумнов беззвучно выматерился, подошел к окну..
Все намеченное с вечера летело в тартарары.
Близко, на лоджии, обмирали голуби. Они прилетали поздно, когда все спали, и исчезали утром, оставляя вещественные знаки ночной миграции.
Он быстро оделся.
Жена лежала с закрытыми глазами. Но Игумнов знал: она не спит. Он и сам плохо спал в ее огромной по обычным меркам четырехкомнатной квартире на Тверской-Ямской.
За голубями, по другую сторону улицы, в двенадцатиэтажке, окна были темны. Рядом с аркой, внизу, крутилась подозрительная пара. В доме жил вновь избранный первый секретарь МГК, переведенный из Свердловска. Фамилию Игумнов не запомнил, да она и не нужна была. Мало ли их назначают и снимают вокруг.
"У них своя свадьба, у нормальных людей - своя..."
– Вызывают?
– Жена так и не открыла глаза.
– Спи...
Он положил ладонь ей на затылок.
" Классически правильные пропорции. Ясность и полное ототсутствие двоемыслия..."
Высшей номенклатуре в своих семьях удавалось иногда выращивать по-настоящему совершенные экземпляры.
Когда они поженились, ее номенклатурная родня была в трансе от этого выбора. И продолжала так оставаться все это время.
– Пока...
Он вышел на лестницу. Осторожно прикрыл дверь.
Дом был необычный. Огромная лестничная площадка на две квартиры размером напоминала вестибюль обычного кинотеатра.
"ХХVII Създу любимой Партии - энергию и жар нащих сердец" - висело рукописное обращение в подъезде. Внизу шли подписи жильцов.
Громкие фамилии, известные когда-то каждому школьнику. Ныне - сплошь персональные пенсионеры, бывшие функционеры партии...
" Номенклатура..."