Жандарм 2

Семин Никита

— Хм-м... ну, это ожидаемо. Судя по тому, что вы написали, вам ничего не грозит. В институте учатся преимущественно мещане. А дворяне не стали бы так подставляться. Но на всякий случай даю вам свое слово, что если дело примет серьезный оборот, то можете рассчитывать, что мы подберем вам надежного адвоката и выдадим средства на оплату его услуг.

— Благодарю, — щелкнул я каблуками. — И вот еще, — подал я отдельно уже отчет о мастерской.

— Снова ваши предположения? — прочитав первые пару строк, усмехнулся Агапонов.

Но

вот дальше по мере прочтения его лицо уже не оставалось столь же благодушным и покровительственным.

— А вот сейчас — хвалю, — посмотрев на меня, серьезно сказал Алексей Петрович. — Это уже не выдумки, как с опиумом. Это действительно необходимо проверить. Я подам запрос, чтобы уточнить — во всех ли учебных заведениях так относятся к сохранности опасных химикатов, а заодно напишу записку в ведомство Савелия Лукича. Пусть его филеры проверят, насколько легко можно добыть реагенты для взрывчатки и в каких количествах. Если все настолько плохо, как вы описали, то ваши выводы будут поданы на самый верх, — поднял палец в потолок Агапонов и со значением посмотрел на меня.

— Благодарю за доверие, — снова щелкнул я каблуками, как и положено младшему и подчиненному офицеру перед старшим.

— Надеюсь, это все?

— Так точно!

— Тогда можете идти.

Управление я покидал в уже приподнятом настроении. Помощь при возникновении неприятностей из-за нападения мне пообещали, от моих выводов по мастерской не отмахнулись и даже начнут дополнительную проверку. Что еще надо? Пожалуй, только довести до конца дело с моим прошлым предположением. Если я смогу доказать, что был прав, то моя репутация у Агапонова еще сильнее вырастет, а там глядишь и новое звание дадут и задание поинтереснее, чем следить за студентами.

Поэтому я решил плюнуть и пока не идти в институт, а направился в сторону вокзала. Конечно, на сам вокзал мне не нужно, но вот городовой, что помогал мне при задержании бомбистов, служит рядом с ним. И я надеюсь его застать на «рабочем месте».

Просто так подойти и попросить свести меня с офицерами полиции, что могут дать или собрать нужную мне статистику по задержанным и их состоянии на момент задержания, я конечно не мог. Городовой меня пошлет и правильно в принципе сделает. Нужно было сначала расположить его к себе, а потом уже и подвести к необходимому разговору. И у меня есть мысль, как это сделать!

Не большая прогулка пошла мне на пользу, а свежий ветер выдул из моей головы тяжелые думы.

Подходя к околотку, я заметил нужного мне городового.

— Никифор Алексеевич, — окликнул я вышагивающего по улице важного от доверенной ему должности городового.

Всю голову сломал, напрягая память, чтобы вспомнить имя помогавшего мне полицейского! Но все же смог не опростоволоситься.

— Да, — повернулся он на мой голос. — Григорий Бологовский?

А вот городовой узнал меня сразу и даже на имени не споткнулся.

— Верно.

— Снова

бомбисты где завелись? — насторожился усач и зыркнул по сторонам.

— Слава богу, нет. Я поблагодарить вас хотел. За помощь.

Городовой удивленно крякнул и приосанился. Поди не каждый день к нему дворянин с благодарностями подходит.

— Если бы не вы, то меня и на этом свете уже могло не быть, — приветливо произнес я. Впрочем, тут я не особо кривил душой. Действительно ведь без него мог и погибнуть тогда. — Уж извините, что раньше не подходил. Служба, сами понимаете.

Городовой важно кивнул, не забывая впрочем о моем более высоком положении. Вышло это у него на удивление ловко. Вроде и признает, что я прав, но при этом не забывает своего места и не смотрит на меня после моих слов свысока.

— Вот, примите небольшой дар, — вытащил я из своей сумки бумажный пакет с завернутой в него бутылкой шустовского коньяка.

Я ведь помню его состояние на момент нашей первой встречи. Сейчас он не такой красный, как тогда, значит, мое предположение было верным. Никифор Алексеевич тогда маялся сильным похмельем. И все равно не сплоховал!

— Не стоило, ваше благородие, — приняв дар, польщенно произнес он, не скрывая улыбки.

Но возвращать пакет с коньяком обратно не стал, а задумался, куда его можно деть, чтобы руки освободить. Не положено ему в патруле с посторонними предметами ходить. Я его затруднения предвидел, а потому предложил свистнуть кого-нибудь из детей, что мимо по улице бегают, и заплатить тому за доставку ценного подарка до дома городового.

— А не сопрут? — засомневался Никифор Алексеевич.

— Неужто здесь нет того, кто часто мимо бегает и всегда на виду? С кого за пропажу и спросить потом можно?

— И то верно, — кивнул городовой и, оглядевшись, подозвал пацаненка лет десяти.

Разобравшись с презентом, повеселевший городовой, осмотрелся, нет ли где нарушения общественного порядка, и вновь повернулся ко мне.

— Никифор Алексеевич. У меня к вам просьба, надеюсь, подсобите.

— Помочь я всегда готов, — тут же выпятил тот грудь вперед. — А что нужно?

— Да вот заела меня одна мысль, никак ее выкинуть не могу, — перешел я не доверительный тон. — Мнится мне, что люди, когда не трезвые или в помутненном рассудке, чаще закон нарушают.

— Так это не новость, — хмыкнул усач. — Сколько раз я сам, приняв на грудь, такое творил, что потом стыдно было. Но закон при этом не нарушал, — тут же опомнился городовой от накативших воспоминаний, и сосредоточенно посмотрел на меня.

— Да, я и сам бывало чудил, — понимающе усмехнулся я, и мой собеседник тут же расслабился. — Но ведь есть те, кто не просто дебоширит, а и серьезные проступки совершает.

— Это да, бывает.

— А нет ли в полиции какой статистики, кто чаще закон преступает? Трезвый человек, или под влиянием алкоголя или иного препарата?