Жандарм
Шрифт:
— Могли бы вы порекомендовать доктора, что сможет помочь моему знакомому, но он к сожалению весьма стеснен в средствах?
— Могу посоветовать Владимира Ивановича Догомыша, — ответил мне молодой мужчина ненамного старше меня в черном костюме с лихо подкрученными усами. — Мой однокашник по училищу, как раз работает в Екатерининской больнице для гражданского населения. У него и магический дар соответствующий есть.
— И что он там делает с такими талантами? — удивился я.
— Он сам из мещан, — пожал плечами медик. — С самого поступления грезил помощью
— Хорошо, а не подскажете, где находится эта больница?
С Догомышем я в итоге встретился через три часа. И то, пришлось светануть своей бумагой жандарма, потому что иначе он отвлекаться от очереди страждущих его помощи не хотел. В итоге все же договорились, что приведу к нему Василия на осмотр в больницу, а там он уже его примет без очереди. День в итоге уже клонился к вечеру и, заскочив в банк и наконец получив свой положенный пансион, я отправился в дом Ипатьевой.
— А мы уже заждались вас, — радушно открыла купчиха дверь. — Я и с Кантимиром Валерьевичем договорилась, стряпчим из дома господина Рукавишникова. Он все документы на аренду подготовил.
— Премного благодарен, — улыбнулся я хваткой женщине. — Тогда где мне можно помыться? А то весь в бегах, уж и не помню, когда ванну принимал.
— Ванны у нас нет, но где ополоснуться найдется, — заверила Марина Сергеевна, пропуская меня в дом.
Стряпчий дожидался меня уже второй час на втором этаже на кухне купчихи, попивая чай в прикуску с мягкими бубликами. Поздоровавшись, сразу перешли к делу. Высокий мужчина в котелке с пенсне на правом глазу очень торопился и, извинившись перед ним за ожидание, я тут же бегло ознакомился с бумагой договора аренды и прописки меня у Марины Сергеевны на период съема комнаты. Затем в его присутствии передал остаток за месяц и подписал все бумаги. После чего он вписал своей рукой в мой новый документ адрес прописки и поставил штамп. И только после этого купчиха сказала своей дочке показать мне, где можно привести себя в порядок.
Оказалось, из дома был еще один выход во внутренний двор, где располагалась небольшая баня.
— Мы ее сегодня не топили, — извиняющимся голоском говорила Юля. — Обычно по субботам моемся, как положено. В другие дни, кто хочет помыться, обычно ходят в общественные или частные бани. Заходите, вода есть, хоть и холодная, — открыла дверь в предбанник девчонка.
Маленький предбанник с лавкой и крошечным окном, деревянные «сучки»-вешалки — вот что меня встретило в первый момент. Печь была тут же в противоположной от лавки стороне с небольшой поленницей мне по колено рядом.
— Сейчас полотенце принесу, — пискнула смущенно Юля и скрылась во дворе.
Я заглянул в саму баню, оценил почти кромешную тьму и прикинул, как тут мыться, не наткнувшись ни на что в процессе. Потолок был не шибко высокий, почти вровень с моей макушкой. Вскоре вернулась Юля с полотенцем в одной руке и свечой в другой.
— Вот, — протянула она мне оба предмета. — Как помоетесь, верните, пожалуйста.
— Конечно, — кивнул я зардевшейся
В итоге помывка не принесла мне удовольствия, но хотя бы смыл накопившийся пот и перестал вонять, как бездомный. Здесь же нашлось мыло, которым я не постеснялся воспользоваться.
В дом я вернулся изрядно продрогший, но довольный, с твердым намерением в следующий раз узнать про частные бани и насколько комфортно и дорого там мыться.
Семейство Ипатьевых сидело на кухне, о чем-то разговаривая и похоже ожидая меня. Потому что стоило мне войти, Марина Сергеевна тут же засуетилась, поставила передо мной тарелку с борщом, пару кусочков хлеба, налила рюмку водки, судя по запаху, и усевшись напротив, подперла рукой подбородок с любопытством уставившись на меня. Юля мышкой сидела справа, уткнувшись в кружку с чаем.
Только когда я выхлебал тарелку, так и не притронувшись к спиртному, она начала свой расспрос, который и мне оказался на руку.
— А правду люди говорят, что его высокопревосходительство убили?
— Вы про кого? — сделав вид, что не понял о чем она, уточнил я.
— Генерал-губернатора Козлова.
— Покушение было, — кивнул я. — Но кто вам сказал, что убили?
— Так, Митрофан Алексеевич о том утром упоминал, — пожала плечами купчиха. — Да и Аристарх Петрович так считает.
— А это кто?
— Постоялец мой. Кадет Николаевской академии. Очень умный молодой человек! Такой попусту не болтает.
— А почему вы у меня спрашиваете?
— Так, вы же жандарм, — развела она удивленно руками. — Кому как не вам знать-то, что случилось?
— И кто же вам об этом сказал? — остро посмотрел я на Марину Сергеевну, отчего она даже съежилась.
— Так, документ ваш углядела, когда вы свой паспорт доставали.
— Иногда некоторые сведения лучше держать при себе, — веско произнес я, глядя купчихе прямо в глаза.
— Так я же никому о том не говорила, — тут же замахала руками Марина Сергеевна. — Что я? Дурная? Понимаю, что не всё всем говорить положено. Да и Юля никому не скажет, — строго глянула она на дочь.
Та тут же мелко закивала.
— Покушение было, — повторил я. — Но генерал-губернатор остался жив...
— Слава богу, — тут же облегченно перекрестилась женщина. — А такого человека чуть не сгубили!
— А сами вы, что думаете? Кто это мог быть?
— Да откуда мне знать? — тут же пошла в «несознанку» купчиха. — Сами видите, я и о том, что он жив остался, не ведала.
— Ну, так что думают люди, расскажите, — тут же предложил я.
— То слухи лишь, что им верить? — делано пренебрежительно махнула Марина Сергеевна рукой.
— И все же.
Купчиха замялась, но за нее ответила ее дочь.
— Говорят, что это кто-то из дворян заказал Иванам Александра Александровича взорвать. Чтобы на бомбистов думали.
— И зачем же это им? — повернулся я к Юле, на которую тут же чуть не шикнула ее мама. Остановило ее лишь мое присутствие.
— Он за рабочих радел. Заставлял богатых промышленников деньги тратить на обустройство их быта.