Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 2
Шрифт:
Долго ждать Ла Тремую не пришлось. В самом конце февраля двор взбудоражило письмо от Бастарда Орлеанского, в котором тот сообщал о «некоей Деве», которая, по слухам, едет в Шинон, пересекая «самым чудесным образом» вражеские территории. Мадам Иоланда, при этом, хранила удивляющее всех молчание. Но президент счётной палаты Шарль Симон как-то обмолвился, что по устному соизволению её светлости в замок срочно созваны почти все военачальники королевской армии – Луи Бурбонский, де Ре, Ла Ир, недавно выпущенный из английского плена Жан Алансонский и даже, смертельно обиженный Артюр де Ришемон.
– Мадам готовит военную операцию? –
Но в ответ услышал:
– Её светлость желает обсудить вопрос о Деве. Вы ведь уже знаете о ней, ваша милость?
– Знаю, – процедил сквозь зубы Ла Тремуй.
И поспешил к дофину.
Шарля он застал в самом распрекрасном настроении, неизвестно в который раз перечитывающим письмо Бастарда.
– Вы слышали, Ла Тремуй, нас ожидает чудо! – воскликнул тот, едва советник появился на пороге. – Хотите почитать, что нам пишет Дюнуа? Прочтите, это очень воодушевляет.
Ла Тремуй, с поклоном, принял письмо.
– Я, конечно, прочту, ваше величество, но слухи у нас опережают любую почту, поэтому вряд ли узнаю что-то новое для себя.
Он прочёл несколько первых строк и, с усмешкой, отбросил письмо.
– … Мы должны трезво смотреть на вещи. Даже если предположить, на мгновение, что эта девушка обладает каким-то сверхъестественным даром убеждения и смогла заставить нескольких вельмож поверить в себя, как в спасительницу, она все равно останется простой крестьянкой. В лучшем случае её можно воспринимать, как ту же Катрин Ла-Рошель – эту монахиню-кликушу, так обласканную мадам герцогиней, вашей матушкой, но никак не чудом, и, уж конечно, не Божьей посланницей.
– Не разочаровывайте меня, Ла Тремуй, я слишком долго ждал какого-нибудь знамения.
– Я всего лишь предостерегаю. Многочисленные прорицатели, которыми наводнила Шинон герцогиня Анжуйская, в глазах Европы, большой чести вашему двору не делают. Но они, хотя бы, не величают себя спасителями вашего величества и Франции. А против этой девушки поднимется целая волна протеста, который начнут в английском парламенте, а продолжат в Риме. И первым обвинением, которое полетит в её адрес, будет обвинение в ереси и колдовстве!
Шарль задумчиво посмотрел на письмо.
«Рим.., Европа… Разве могут правящие там понять, что значит быть никем в стране, корону которой родная мать отдала другому? Само собой, они поднимут вой и крик, которые не осмелились поднять, когда победоносный король Гарри заявил, что ему послана благодать Господняя. Но Гарри умер, и почему бы Господу не обратить взор на кого-нибудь другого? Я читал Библию и помню – он часто так делал со своими пророками… Чем я хуже, если и по праву рождения, и по самой своей судьбе должен стать Его помазанником?!.».
– Посмотрим, – сказал дофин вслух. – Пускай она сначала доедет до Шинона, а там и решим…
* * *
В развевающейся за спиной накидке, неся в руках, как ребёнка, несколько свитков с тяжёлыми печатями, герцогиня Анжуйская шла на встречу с вызванными ею военачальниками. Выглядела она крайне раздражённой, потому что не так, совсем не так, виделись когда-то эти долгожданные дни! Мадам Иоланда с досадой поджала губы, отгоняя назойливое воспоминание о прежних наивных мечтах, в которых она раскрывала тайну рождения Жанны дофину, а он, величаво и торжественно, вручал ей королевский штандарт и золотые шпоры, чтобы возглавить войско, и благословлял на поход к Орлеану. Всё дальнейшее виделось герцогине простым и закономерным – воодушевлённые верой своего короля войска, несомненно,
Но сегодня такое развитие сюжета уже невозможно!
«Зачем только я решила уподобиться Алиеноре Аквитанской и взвалила на себя весь этот государственный груз?! Надо было неотлучно находиться возле Шарля, не допускать никакого влияния на него от таких проходимцев, как Ла Тремуй и воспитывать, воспитывать, заставляя заниматься делами самостоятельно, но не бесконтрольно! Ведь было уже один раз.., – герцогиня даже тряхнула головой, так разозлило её воспоминание об убийстве герцога Бургундского. – Тогда, правда, ещё можно было всё списать на молодость и на обиду, но выводы-то надо было сделать!.. Впрочем, тогда столько всего навалилось! Пришлось спасать Анжу, потом Вокулёр, потом Орлеан… Генеральные Штаты, уговоры герцогов Бретонских, выкуп Алансона и освобождение его под честное слово… Я совершенно выпустила Шарля из вида, и слишком многое позволила за своей спиной Ла Тремую!.. Или я переждала?».
Мадам Иоланда шумно вздохнула.
Столько лет ждать! Не удивительно, что, распыляясь на массу других, неотложных дел, она чувствует себя сейчас совершенно не готовой. И это при том, что разосланы письма в Рим, В Авиньон, в Пизу и в Милан, в которых влиятельным святым отцам сделаны напоминания обо всех прошлых долгах и намёки на скорую возможность их «погашения». Собраны надёжные люди, которые будут создавать вокруг Жанны нужную атмосферу и описывать для истории и потомков её деяния так, как это нужно, чтобы Шарль правил, ни в чём не сомневаясь… Короче, подготовлено всё, кроме самого главного – самого Шарля.
К сожалению, отголоски тяжёлого детства в нём так и остались. Он до конца ещё не привык к положению наследника престола, а уж королём себя вообще не ощущает. Военные неудачи снова сделали его неуверенным, напуганным, ищущим поддержки в ком-то сильном. А Мари, как ни прискорбно это признавать, надежд, на неё возложенных, не оправдала. Увы, характером она в отца – совершенно растворилась в муже и ребёнке, сразу став зависимой и неинтересной… Да, не надо было оставлять его… И Дю Шастеля забирать с собой не следовало… Но, кто мог представить, что годы воспитания в Анжере так быстро сойдут на нет, едва рядом окажется наушник Ла Тремуй?! Переговоры с Филиппом Бургундским! Это же надо было до такого додуматься теперь, когда в их бедственном положении любая помощь со стороны чревата условиями, равносильными поражению! Да и что за переговоры? О чём?! О сохранении жалкого клочка земли вместо целого королевства?! Или о содержании этого потешного двора, как обрамления для унизительной должности наместника при английском короле?
Герцогиня Анжуйская злобно сверкнула глазами. Но от реальности уже не отмахнёшься. Шарль сейчас настолько ни в чём не уверен, что сообщение о чудесной Деве, а более всего о том, что она является ещё и его единоутробной сестрой, воспримет, пожалуй, с опаской. И, ещё чего доброго, побежит советоваться с Ла Тремуем, которому об этом знать никак нельзя!
Мадам Иоланда не сомневалась – скользкий советник выставит Жанну перед дофином, как опасную конкурентку, и легко своего добьётся, учитывая то, как неуверен Шарль в своих правах. Так что теперь виделся только один выход – раскрыть тайну наиболее влиятельным вельможам-военачальникам и заручиться их поддержкой. Как только они скажут своё «да», его скажет и Шарль, как бы ни противился этому Ла Тремуй – в конце концов, воевать с Жанной им, а не ему…