Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 2
Шрифт:
– Да, герцог. Все эти двадцать лет я готовила для Франции Чудо, чтобы во главе французской армии встала не просто крестьянка из пророчества, но Дева, про которую вы, избранные мной высокородные господа, знаете, что она королевской крови, а все остальные будут думать, что она простая девушка, отмеченная Божьим откровением.
– Вы очень дальновидны, мадам.., – потрясённо покачал головой Бурбон.
– Не стану этого отрицать. Но замечу – число людей, посвященных в тайну, как рождения, так и воспитания девушки, крайне ограниченно. Вы увеличите его вдвое,
– А дофин? – ещё не сообразив толком, как ко всему относиться, спросил Ришемон. – Он знает?
– Нет.
Герцогиня откинулась на спинку стула и сцепила руки перед собой.
– Незнание дофина в мои планы, конечно, не входило. Но некоторые веяния при дворе привели к тому, что он оказался в положении человека, словно привязанного к хвостам двух лошадей, готовых кинуться в разные стороны. Как любящая мать, я не могу позволить Шарлю разрываться на части и должна предложить ему достойный способ, хотя бы отвязаться от того их хвостов, который увлечёт не туда. Для решения этого вопроса мы здесь и собрались, и, ради всего святого, что ещё осталось в наших душах, никогда и никому не должны рассказывать о том, что здесь будет говориться.
Артюр де Ришемон подтянул к себе письмо Карла Лотарингского.
– Девчонку в рыцари… Даже не знаю, что и думать… Если бы это сделал не Карл…
– У «девчонки» в жилах королевская кровь! – перебил де Ре.
– Кто же, в таком случае, отец? Надеюсь, не Бурдон.
– Бурдона в ту пору ещё не было.
Ла Ир закатил глаза, прикидывая.
– Восьмой год.., январь… Это вполне мог быть и Луи Орлеанский.
– И, с той же долей вероятности, король. Упокой Господь его душу с миром, – вставила мадам Иоланда. – Надеюсь, мы сейчас не будем решать вопрос об отцовстве.
– Не знаю, не знаю, – Ришемон заёрзал на стуле. – Подчиняться, встать под знамёна отпрыска, неизвестно какого, отца…
Герцогиня резко подалась вперед.
– По договору в Труа дофин Франции тоже объявлен бастардом, но под его знамёна, насколько я помню, вы даже просились! И даже командующим.
Ришемон покраснел.
– И бастард мне отказал.
– Зато король, коронованный в Реймсе, вполне может изменить решение бастарда.
Глаза Ришемона сверкнули надеждой.
– Вы мне это гарантируете?
– Я гарантирую, что всё для этого сделаю. Конечной целью Девы, идущей сюда, есть и будет торжественное миропомазание Шарля в Реймсе. Благодарность его, в этом случае, должна стать безграничной.
Ришемон отбросил письмо.
– Я готов признать эту Деву, – возвестил он. – И, как чудо Господнее, и, как командующую нашими войсками.
Герцогиня вопросительно взглянула на остальных.
– Пожалуй, да.., – задумчиво изрёк де Ре. – Признай мы такую «пастушку», и для англичан она станет пострашнее вашей бомбарды, Ла Ир. Но считаю, что дофину об их родстве знать не следует.
– Я тоже так считаю, – вскинулся молчавший до сих пор Алансон.
Он был благодарен Шарлю за выплату из казны части его долга, поэтому считал себя обязанным блюсти
– Неизвестно, как принц воспримет это новое доказательство распутства своей матери.
– А если девочка от короля?
– Тогда это станет лишним доказательством того, что от детей, рождённых в законном браке, Изабо предпочитает избавляться.
– Это может их сплотить…
Но Алансон не унимался.
– Девушка с королевской кровью станет большим соблазном для тех, кто абсолютного господства англичан не желает, но и к нам, учитывая последние поражения, примыкать не спешит.
При этом, он выразительно посмотрел на Ришемона, поскольку частые метания герцогов Бретонских от одной враждующей стороны к другой, были здесь хорошо известны.
– Кстати, да! – поднял палец Бурбон. – Появление у дофина этакой сестры может сыграть на руку и Бэдфорду. Предложит прекращение военных действий в обмен, скажем, на династический брак между малолетним Генри и этой… Жанной. А наша королева такое соглашение подпишет, не задумываясь…
– Королева?! – повысила голос мадам Иоланда. – Если даже тайна рождения Жанны будет когда-нибудь разглашена, Изабо станет последней, кому об этом следует сообщить! Но я считаю, что ей ничего не нужно знать вообще… Да и нам с вами следует вернуться к основному вопросу. Девушка уже в пути. Примерно через неделю она будет здесь, и нужно, наконец, определиться, чем и как убедить Шарля принять её поскорее.
– А почему вы так уверены, что он её не примет? – спросил де Ре.
– Потому что этого не хочет Тремуй! – с явным отвращением ответила герцогиня. – Он спит и видит переговоры с Бургундией, и уже шепчет на всех углах, что Дева, либо не в себе, либо самозванка. А вы все знаете, какое влияние этот господин сейчас имеет.
Снова повисло молчание.
– А девушка? – тихо спросил Бурбон. – Она знает кем является?
– Нет.
Мадам Иоланда поднялась, собрала со стола все письменные свидетельства, а потом, выбравшись из-за стула, бросила их в камин.
– Она верит в свою миссию, верит, что избрана Богом, так что, известие о принадлежности к королевскому семейству, её, скорее, огорчит… В связи с этим, хочу просить всех вас быть очень осторожными в своих высказываниях, и действительно уверовать в Жанну, как это сделал герцог Лотарингский. Только вера вознесет её до чуда, а чудо принесет нам победу…
– А что с ней будет потом? – внезапно спросил Дю Шастель.
Мадам Иоланда удивлённо обернулась. Перед её глазами проплыло весёлое детское личико в обрамлении смешных косичек, и улыбка, украшенная дыркой от выпавшего зуба… Клод… Интересно, какой она стала? Всякое «потом» в сознании герцогини связывалось только с ней…
– На всё воля Божья, Танги. После коронации Жанна вольна будет сама определять свою судьбу. Дворянство она обязательно получит и, если пожелает, сможет остаться при дворе без какой-либо должности, или на должности самой почётной. Но не нам, и не сейчас решать это за неё…