Жар сумрачной стали
Шрифт:
– Ты сама пришла или как? – справился я.
– Твоя подружка-вампирша велела мне подняться. – И язычок у нее острый, порезаться можно.
Я повесил кулон на шею оборотню. Он затрясся всем телом. Мне даже почудилось, что кулон соскочит, но все обошлось.
– Заткни ему пасть, – посоветовал Гилби, опускаясь на колени рядом со мной. – Еще не хватало, чтоб их вопли гостей переполошили.
В комнату вошла Тинни. За ней по пятам следовала Белинда.
– Тай придет, как только Ланс созовет своих парней.
Гилби покачал головой.
– Здесь ему делать нечего.
– Третий по-прежнему на свободе, – напомнил я.
– Знаю. Мы с ним разберемся.
Будем надеяться. Если Релвей прав, этот третий уже понял, что их план провалился.
48
Макс удивил всех. Череда ужасных новостей не доконала его, наоборот – вернула к жизни. Может, боль была слишком велика, чтобы воспринять ее. Или он давно уже привык к ударам судьбы. Так или иначе Макс больше не выглядел усталым. О взгляд, который Вейдер метнул на наших пленников, можно было обжечься, но трогать он их даже пальцем не тронул. Деловой человек, деловой подход: все должно быть практичным, и месть в том числе.
Оборотни продолжали дрыгаться. Когда бы не кляпы во ртах, они бы наверняка вопили.
Гилби отправился за Таем и Лансом.
Норт-Энглиша, Никс и Белинду попросили выйти. Их присутствие Макс счел нежелательным.
Вошел Ланс, за ним Тай на костылях, которыми пользовался крайне редко. Он был бледен и зол.
– Снова напортачил, Гаррет?
– Тихо, – велел Макс. Ну и выдержка! Голос спокойный, разве что безжизненный какой-то. – Садись. – Тай не посмел ослушаться.
Могу предположить, что такого голоса у отца он не слышал добрый десяток лет.
– Гаррет ни в чем не виноват. Он просил меня быть поосторожнее, но… Кто-то вознамерился убить всех Вейдеров. Почему – известно одному убийце. А мы сами подставились. Потому что мешали Гаррету. Виноват я, и никто другой. Мы поймали пятерых оборотней. – Кстати говоря, Макс ничуть не удивился, узнав, что за его домом следит тайная полиция. – Манвил, удалось отыскать последнего?
Гилби кивнул. Что еще он затеял?
– Пятерых? – выдавил Тай и уставился на два корчащихся тела на полу перед камином. Дрова почти прогорели, но от камня по-прежнему исходил жар, и оборотни изнемогали.
– Двоих ты видишь, а троих Гаррет изловил на улице. – Макс не упомянул ни о Томе, ни о Киттиджо. – Они заговорят, Гаррет?
– Думаю, да.
– В доме остался один, последний. – продолжал Вейдер. – Полагаю, мы с ними справимся сами.
Нет, Гилби и вправду что-то затеял! Надо было предупредить его, что эти твари способны ощущать эмоции друг друга.
– Об оборотнях почти ничего не известно, – вставил я. – Для нас они существа мифические. Громовых ящеров – и тех чаще встречают. – Впрочем, в этом году ящеров было на удивление мало. – Я слыхал разве что о семейке оборотней, которая в прошлом веке облюбовала себе уголок в лесу к северу от города, и то история эта сильно на сказку смахивает. В общем, оборотни – звери редкие,
Высказавшись, я поднялся и направился к двери. Вейдер было нахмурился, но успокоился, увидев, что я встал так, чтоб меня не было видно, когда дверь откроется.
Расчет был верен. Минуту спустя дверь открылась, и в кабинет вошла лже-Киттиджо. Вид у нее был такой, словно она ни о чем не подозревала. Это меня удивило.
Выходит, она не почувствовала боли двух других оборотней? Может, причиной серебро?
Гилби подошел, чтобы закрыть дверь. Лже-дочь Макса кивком поблагодарила Манвила за услугу – и увидела меня.
Повисшую тишину нарушил Тай:
– Что происходит, отец?
– Это не твоя сестра. Эта… тварь убила ее и приняла ее облик.
– Отец, что ты говоришь?!
– Киттиджо мертва, Тай. Поверь мне. И Том мертв. И Лукас Влоклоу мертв. Их убили. Убили и подменили. – Макс указал на оборотней на полу.
Я взял арбалет на изготовку и многозначительно поглядел на фальшивую Киттиджо.
– Что вам от меня нужно? – спросил у оборотня Вейдер.
– Бред какой-то! – воскликнул Тай. – Джо, скажи что-нибудь!
Между тем его сестра менялась.
Менялась на глазах.
Превращается! Она по-прежнему была вылитая Киттиджо, но делала с собой что-то такое, что, вероятно, должно было открыть ей путь к спасению. Или же она собиралась перекинуться в нечто смертоносное…
– Меняется, – сообщил я в пространство.
Оборотень прожег меня взглядом. Гилби шевельнулся, и оборотень обернулся к нему. Я ткнул злодея кулаком в спину. Ощущение было такое, словно ударил по мешку, битком набитому камнями.
Оборотень развернулся ко мне. Похоже, он не слишком умен. Нет чтобы драпануть, пока есть возможность.
Я увернулся от удара. Гилби саданул оборотня по почкам. Никакого результата, не считая того, что Манвил крякнул от боли и что на костяшках у него выступила кровь.
Тай выкрикнул что-то вроде: «Оставьте Джо в покое!».
Я выстрелил, целясь твари в горло. Стрела проникла под кожу едва ли на дюйм и в следующее мгновение выпала из раны.
Гилби находился ближе всех к груде старого оружия. Он схватил грозную на вид булаву и дважды или трижды ударил ею оборотня по голове. А я наложил на тетиву второй болт.
Оборотень решил, что с него хватит. И ушел. Не потрудившись открыть дверь.
Я выскочил в коридор, выпустил стрелу. Она угодила твари в поясницу.
Оборотень не устоял на ногах и рухнул на парадную лестницу, лицом вниз.
– Меткий я стрелок, верно? – похвастался я.
– Да уж, – согласился Гилби.
Подняться оборотень не сумел и потому пополз вниз, цепляясь ногтями за ступеньки. Одна рука сорвалась, и он покатился кубарем, прямо в залу.
Я рванул следом.
Оборотень утратил всякое сходство с Киттиджо. Теперь он отдаленно напоминал громового ящера. Невесть откуда возникшая чешуя разрывала бальное платье. Из-под подола высунулся кончик хвоста.