Жар сумрачной стали
Шрифт:
– Что же он тогда молчит? Пойми правильно, я вовсе не требую, чтоб он раскрыл клюв здесь и сейчас, но… – Еще бы Морли не опасаться! Уж он-то прекрасно знает, на что способна эта милая пташка!
– Говорить он научился в твоем заведении, верно? Должно быть, сомлел от радости, как знакомые места увидел. Если хочешь, я его растормошу.
– Гаррет!
– Кхе-кхе. Ну, малыш? Скажи что-нибудь дяде Морли.
Треклятая тварь и не подумала откликнуться на мою просьбу.
Вот так всегда: он непременно найдет способ меня разочаровать.
Морли успокоился и даже заулыбался. Не перестаю удивляться,
– Высшая справедливость существует, Морли. Пробьет и твой час.
– Может быть, Гаррет. Но явно не сегодня. – Он приосанился – и принялся строить глазки Таме Монтецуме. Шустер, бродяга!
– Тебя разве не ждут наверху?
– Не могу же я уйти, когда мой друг в беде! Подождут.
– Благородный ты наш. – Не Морли, с его-то увлеченностью женскими прелестями, было рассуждать о друзьях в беде. Он готов забыть обо всем, когда на горизонте возникает какая-нибудь Тама Монтецума, уж я-то его знаю.
Вернулся Пудель. Пока они с Морли перешептывались, я изучал завитки кружев на куртке Пуделя. Пудель всегда остается самим собой, как бы Морли его не наряжал. Надо признать, Дотс заботится о своих друзьях, а они платят ему за это собачьей преданностью и позволяют втягивать себя в самые безумные авантюры, вроде этой затеи с вегетарианским кабачком.
Внешность обманчива, истинную сущность любого из нас можно узнать только по тому, кто наши друзья.
Я не прислушивался, но несколько раз уловил имя Релианса. Мне уже доводилось слышать об этом крысюке, который сумел подняться над сородичами, внушить им страх и уважение. Этакий главарь банды с легким налетом светскости. Люди на него пока не злились – он не успел еще себя как следует проявить, – а сородичи уважали за то, что он не боялся общаться с другими существами. Крысюки уважали силу, в чем бы она ни проявлялась.
Морли поманил меня за собой и направился на кухню. Пудель пристроился за моей спиной. Я оглянулся. Нас провожали любопытными взглядами, среди которых были и взгляды Норт-Энглиша и его племянницы.
Может, «Клич» имеет какое-то отношение к похищению Белинды? Конечно, возможно все, но вряд ли они решились бы на такое. Норт-Энглишу ни к чему конфликт с Семьей…
53
Снаружи, у задней двери «Пальм», нас поджидали три крысюка. Одним из них был сам Релианс – крупнее обыкновенного крысюка, шерсть тронута сединой (он ухитрился прожить на свете дольше, чем удавалось до сих пор его сородичам). И одет лучше всех крысюков, каких мне доводилось видеть; пышный наряд дополняли высокие черные пиратские сапоги и жуткая лиловая шляпа на макушке. Для крысюка он держался на редкость самоуверенно.
Спросите меня, так ему явно не хватало чего-нибудь этакого в тон красно-желтой рубахе и зеленым штанам. Мистер Большая Шишка замечательно смотрелся бы на его покатом плече.
Морли представил меня. Релианс извлек из кармана модные очки и осмотрел вашего покорного слугу с головы до ног. Дотс предложил мне изложить суть дела. Я не стал отнекиваться.
– Похитили Белинду, дочь Чодо Контагью. Это сделали отъявленные злодеи. –
Релианс переглянулся со своими спутниками. В свете, падавшем из распахнутой двери, его глаза отливали алым.
– Оказать услугу Чодо Контагью почетно, – прошипел Релианс. Мне пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова. Человеческая речь для крысюков – сущее мучение. Между собой они говорят совсем на другом наречии.
Впрочем, если практиковаться постоянно, даже крысюковым языком можно овладеть. У моего брата был дефект речи, которого я попросту не замечал, – привык. А другие его не понимали и всякий раз переспрашивали. Правда, это было давно… Меня война пощадила, а моему брату повезло меньше…
– Согласен, – отозвался я. Последствия дружбы с Чодо непредсказуемы, но у меня, например, все обошлось. Мало того, я перед ним в долгу. Хотя… как возвращать долг тому, кто волею судьбы превратился в растение? Вроде и живет, и не живет… Позаботиться о членах его семьи? А чем я сейчас, интересно, занимаюсь?
Релианс пристально поглядел на нас с Морли. В большинстве своем крысюки не слишком умны. Я бы поставил их между умной собакой и человеком-тугодумом. Но этот парень был для крысюка гением. Он ткнул лапой сначала в Морли, потом в меня.
– Я слыхал про вас. От Шота. Вам можно верить. – Теперь он говорил медленно, тщательно подбирая слова, чтобы мы понимали, о чем речь. Он знал, что никто из нас двоих сознательно не причинял вреда его народу. А Шот, которого он помянул, – нюхач, я его как-то нанимал. – Я помогу вам. И Чодо будет мне должен.
– Разумеется. – Он что, не хочет денег? Крысюки всегда падки до бабок и перед тем, как взяться за работу, обычно оговаривают, сколько им причитается; работу они могут запороть, но бабки с заказчика сдерут, до последней монетки. По сравнению с ними гномы – просто бессребреники.
Релианс впился в меня взглядом. С его точки зрения, я уж больно легко согласился, тем более от имени Чодо. Крысюки все подозрительные. С другой стороны, репутация Чодо была ему известна. Он знал, что Чодо всегда платит по долгам.
– Это Пулар Синдж, – сообщил он. Или Пурал – я толком не разобрал. В речи крысюков «р» и «л» плохо различаются. Нет, все-таки, наверное, Пулар. – Она молода, но очень талантлива.
Я посмотрел на спутников Релианса. Вот эта? Или вон та? В отличие от нас, людей, у крысючих женские… гм… признаки выражены неотчетливо. Сами крысюки, конечно, легко определяют, где самец, а где самка. Иначе крысюковый род давно бы пресекся.
Маленький крысюк шагнул вперед и что-то прошипел.
– Что ж, большое тебе спасибо, Релианс. Если ты говоришь, что она талантлива, значит, так оно и есть.
Крысючиха робко подступила ко мне – она явно не привыкла иметь дело с людьми. Я подмигнул, затем, верный своей привычке, заломил бровь. В конце концов, она ведь тоже женщина, верно?
– Как мне тебя называть? Пулар или Синдж?
У крысюков второе имя обозначало принадлежность к клану; так заблагорассудилось тому чародею, который сотворил их племя. И если невзначай обратиться к кому-нибудь из них не так, можно нажить себе неприятностей.