Жара в Аномо

Коваленко Игорь Васильевич

— Так точно, достаточно. Приступать?

Сержант кивнул, и Самбонанга принялся разворачивать сверток, который держал под мышкой, кося глазами по сторонам.

Ойбор говорил недоуменно уставившемуся на них мальчугану:

— Не спеши, ни на что не обращай внимания, только на лица. Понял?

— Хорошо, — сказал тот, принимая стопку разноформатных снимков.

Какой-то посторонний тип, случайно околачивавшийся рядом, сунулся было своим носом к ним с гаденькой ухмылкой, решив, очевидно, что тут запахло порнографией, но Самбонанга

живо отвадил его мощным пинком.

Мальчишка взял пакет и спрятался за спины полицейских.

В напряженном ожидании прислушивались Ойбор и Самбонанга к неторопливому шуршанию за их спинами.

Мальчишка, судя по его пыхтению и хмыканью, был беспредельно удивлен коллекцией физиономий, которую послушно изучал. Он был даже растерян, ибо ожидал увидеть на снимках кого угодно, только не тех, кого ему предложили.

Полицейские понимали его состояние и мысленно хвалили за благоразумную сдержанность.

— Только на лица, — подсказывал Ойбор, — только на лица, остальное не бери во внимание.

И вдруг шуршание прекратилось. Как по команде, повернулись Ойбор и Самбонанга.

В глазах парнишки, вперившегося взглядом в одну из фотографий, отразился ужас.

Он смотрел на эту фотографию неотрывно, оцепенев, со смешанным чувством изумления и страха, словно не верил глазам своим. Внезапно он отшвырнул фото, попятился от Ойбора и Самбонанги, как затравленный зверек.

Молодой полицейский мигом поднял фотоснимок с земли и, настороженно оглядевшись по сторонам, тщательно упрятал его в карман непривычной штатской одежонки, после чего укоризненно уставился на перепуганного подростка, которого сержант успел поймать за руку, опасаясь, как бы тот не удрал.

— Ну чего ты дрожишь, дурачок, — сказал Киматаре Ойбор пареньку, — успокойся. Давай-ка присядем и потолкуем, как подобает коллегам. Ты ведь собираешься стать детективом, я правильно понял?

— Да, — шепнул юный разносчик газет, все еще с опаской косясь то на Самбонангу, то на Ойбора, — а вы кто такие? Вы от него? Так я не виноват, чтоб мне лопнуть… Вы на самом деле настоящие полицейские?

— Не сомневайся. Наша с тобой задача вывести всех преступников на чистую воду. И никакой грим их не спасет.

— Кто не спасет?

Ойбор рассмеялся, потрепав жесткие волосы на лобастой голове паренька.

— Никто и ничто не спасет преступников, — сказал Киматаре Ойбор уже серьезным тоном, — если мы все — и старый и малый — будем смелыми и решительными, верно?

— Да, — проронил парнишка, успокаиваясь от неподдельной искренности в голосе пожилого человека.

— В нашей работенке выдержка и спокойствие — первое дело, коллега, а ты сразу в панику от простой фотографии.

— Кто?!

— Ты, не мы же с напарником, — кивнув на Самбонангу, который бдительно ощупывал взором базарную сутолоку, сказал Ойбор.

— Нет, кто я, вы назвали?

— А-а, коллега, — улыбнулся сержант, — тоже, значит, детектив.

— Я уже не боюсь, чтоб мне лопнуть и сгореть.

— Отлично.

Теперь скажи, ты уверен, что на фотографии именно тот человек, который был ночью на площади и подбросил зажигалку вслед за убийством?

— Конечно! Это он, высокий, только одет по-другому, — сказал паренек и для пущей убедительности вновь клятвенно постучал себя в грудь, — я его сразу узнал. Дедушка, а он меня не схватит? Вы ему не скажете? А зачем он так оделся на фотографии? Специально?

— Никто тебя не тронет, — успокоил его Ойбор, — об этом мы уже позаботились. Никто ничего не узнает, будь только сам молодцом. Не забыл, что нужно говорить, если кто-нибудь начнет расспрашивать?

— Помню, помню, не забыл.

— Смотри, это самое важное. Еще никто к тебе не обращался, кроме нас?

— Нет. Я бы вам сказал.

— Правильно. Не верь никому, даже если будет уверять, что пришел от моего имени, учти это.

— Конечно, вы уже предупреждали, никому, кроме вас. Я думаю, надо мне выдать автомат. Хотя бы вот такой ма-а-аленький, а? Складной. Как у того носатого, что прыгнул с поезда в речку, когда те итальянские гангстеры хотели выпытать у него насчет клада. Видели кино "Поцелуи Сицилии"?

— К сожалению, пока нет у нас лишнего автомата, — сказал Ойбор.

— Ладно, сойдет и револьвер. Не волнуйтесь, я хорошенько спрячу, уже придумал куда. Но чтобы патронов полный барабан. На всякий случай.

— С револьверами тоже туго, ты уж прости.

Самбонанга отвлекся на мгновение от бдительного созерцания окружающей среды, подмигнул мальчишке и заговорщицки прошептал:

— Проси, братишка, противотанковое орудие, кажется, парочка их завалялась в нижнем ящике стола гражданина сержанта.

— Отставить шуточки! — прикрикнул Ойбор на помощника. И вновь обратился к пареньку: — У меня к тебе просьба. Внятно и не торопясь скажи вот сюда: "Человек, который стоит возле колонны на фото под номером тридцать восемь, появлялся на площади Освобождения вблизи киоска, где я ночевал, сразу же после автомобильного происшествия. Я видел собственными глазами, как он умышленно оставил возле тела пострадавшего предмет, оказавшийся иностранной газовой зажигалкой, которую я подобрал и продал на базаре незнакомому гражданину". Затем четко скажешь: "Свидетельствую сержанту уголовной полиции Киматаре Ойбору, жетон семьдесят три". И назовешь сегодняшнее число, свое полное имя и адрес. Готов?

— Да. Но вы еще разок повторите, а то очень много слов.

— Хорошо. Я ничего не напутал?

— Нет, все правильно, только я не смог бы так… ну… ровно… столько слов, — смущенно молвил разносчик газет.

— Ладно, говори своими словами, лишь бы суть осталась.

— А это что?

— Микрофон. Надо записать твое показание на магнитофон.

— Такой маленький! Как игрушечный! А можно посмотреть?

— Тсс!.. Давай-ка сперва зафиксируем твой голосок, коллега.