Жара в Архангельске-1
Шрифт:
Она стояла, облокотившись на бордюр, и ужасно нервничала, теребила волосы, то и дело смотрелась в зеркальце, поправляя макияж. Затем, бросив зеркальце в сумку, пытливо всматривалась в проходивших мимо парней, гадая: он — не он? А ну как он не придёт? Или она ему не понравится? О том, понравится ли он ей сам, Оливе как-то не думалось.
Между тем, от толпы проходивших мимо молодых людей отделился высокий симпатичный парень в джинсовой куртке и присел на бордюр рядом с Оливой. Оглянувшись на неё пару раз, придвинулся поближе.
— Привет! Ты — Оля?
— Да… А ты, должно быть, Даниил?
— Ну, что-то типа того, —
— Ну пошли.
Они встали и направились к Петровскому парку. Нырнув в прохладную сень деревьев, уселись на свободную скамейку возле фонтана. Олива, украдкой кидая на него быстрые взгляды из-под ресниц, застенчиво и радостно улыбалась. Даниил оказался очень красивым парнем — правильные, классические черты лица, красиво очерченные тонкие губы, большие зелёные глаза. Таких красивых парней Олива ещё не встречала — она и предположить не могла, что сорокдвантеллер окажется именно таким. Она чувствовала, как заливается румянцем, сидя рядом с ним — он ей очень, очень понравился…
Даниил же, небрежно цедя слова сквозь зубы, едва смотрел на свою собеседницу. Сказать по правде, увидев Оливу в реале, он сильно разочаровался — что ни говори, а представлял он её совершенно не такой. Он придирчивым взглядом осмотрел её с ног до головы. Нда… Какая-то маленькая, неказистая, да ещё узкоглазая как чукча. А намалевалась-то как… Пять слоёв пудры, пять слоёв туши на ресницах, жирный слой помады на губах — того и гляди, вся «штукатурка» осыплется. Кофта какая-то на ней кислотного цвета, серьги в пол-лица, и причёска — «я у мамы вместо швабры». Ужас. У-жас. И вот, сидит тут это чучело огородное с дебильной улыбкой до ушей, сейчас ещё втюрится в него — только этого Даниилу и не хватало. Он-то думал, что Олива девушка если и не красивая, то хотя бы симпатичная. А тут — пугало пугалом. Он всмотрелся в её лицо — Бог ты мой, страшна как ядерная война. Настроение у Даниила портилось с каждой минутой. Он уже подумывал о том, что хорошо бы сейчас встать и, сославшись на срочные дела, вскочить в троллейбус и уехать в неизвестном направлении. Только вот срочные дела эти, как назло, никак не придумывались, и Даниил, раздражаясь всё больше и больше, уже даже и не пытался скрыть своё злобное выражение лица.
Олива, видимо, почувствовала, что не нравится Даниилу. Ей стало ужасно стыдно своей внешности, она нервно трогала серёжки, словно бы намереваясь их снять. Она поняла каким-то шестым чувством, что он хочет от неё уйти, и уже морально готовилась к тому, что он сейчас встанет со скамейки и исчезнет. Щёки её горели от стыда и обиды, на глаза наворачивались слёзы. Она сидела рядом с ним, ссутулившись, низко опустив голову. Даниил посмотрел на неё, и вдруг… в нём как будто шевельнулось что-то. Он подумал, что не так уж и потерян этот день, и даже такое, казалось бы, разочарование, он мог бы применить с пользой.
— А знаешь, я что-то проголодался, — сказал он как бы между прочим, — Хм, но на кафе у меня денег нет…
Олива кинула на него быстрый взгляд и ничего не ответила. Ничего себе, альфонс, подумала она. Конечно, такому красивому парню можно списать даже это, но у неё, однако, тоже не было денег на кафе. К тому же, после этой его фразы в ней проснулось нечто похожее на чувство оскорблённого достоинства. Может, конечно, она и не красавица, подумала Олива, но использовать себя никому не позволит.
— О! Я знаю, куда мы сейчас пойдём, — сказал Даниил, вставая со скамейки. Олива поднялась тоже.
— Ну и куда же?
— К Никки. Ты её не знаешь, она моя подруга. Я часто у неё бываю, обедаю и ужинаю у неё. Она мне никогда ни в чём не отказывает.
Хм, а вот это уже интересно, подумала Олива. Так вот где ты пропадал всё лето! Ну что ж, пойдём. К Никки так к Никки, интересно будет посмотреть, какая у тебя подруга.
Они вышли на набережную и пошли в направлении Обводного канала, где жила Никки. Ветер с Северной Двины гнал искрящуюся на солнце рябь по реке, трепал рыжие и жёсткие как проволока волосы Оливы. Даниил, прищурясь, насмешливо взглянул на свою спутницу и усмехнулся:
— Интересная причёска.
Олива резким движением отколола заколку, и копна рыжих волос её растрепалась на ветру. Даниил засмеялся.
— Нет уж, лучше заколи обратно. А вообще, знаешь, не так-то просто обыкновенному смертному понять, что я думаю и чувствую.
— Так уж и не просто? — усомнилась Олива.
— Да практически невозможно. Причём сам я знаю, как вызвать у людей те или иные чувства. Но своими чувствами я управляю сам. Я вот, к примеру, никогда ещё в своей жизни не влюблялся. И не собираюсь.
— Вот как?
Даниил не ответил. Оглядев ещё раз придирчивым взглядом свою спутницу, втихомолку усмехнулся. Это разочарование придало ему ещё больше уверенности в себе, и он, решив несмотря ни на что не отступать от своих планов, захотел ещё раз проверить на практике, как работает его пикаперское искусство, и с уверенным видом, что так всё и должно быть, взял Оливу за руку. Рука её была влажной и липкой от пота, и на какой-то момент Даниилу стало противно. «Но ведь я пикапер, — пронеслось в его голове, — А чтобы стать настоящим покорителем женских сердец, нужны тренировки. Ничего, что экземпляр попался не совсем удачный, в конце концов, главное не это…»
Олива же восторженно смотрела на Даниила. Он шёл по набережной, любуясь сам собой. Это самолюбование в другое время показалось бы ей тупым и нелепым, но сейчас всё было так удивительно! Почти фантастическая и сказочная обстановка города, в котором она очутилась словно бы во сне, сказочный принц — вот он, идёт рядом с ней. Олива вдруг почувствовала себя свободной и раскрепощённой как никогда. Ей вдруг представилось, что вот идёт она по этой залитой солнцем набережной, её держит за руку самый красивый парень на свете — а всё это на самом деле существует лишь в её воображении. И Архангельск, и людей, которые в нём живут, и даже саму себя Олива выдумала сама. Да-да! Ей даже интересно стало, как дальше будут развиваться события.
А события дальше развивались следующим образом. Даниил и Олива, по-прежнему держась за руки, свернули на Садовую улицу и вот, наконец, очутились перед домом Никки.
— Ну что ж, — произнёс Даниил, обращаясь больше к самому себе и, поднявшись вместе с Оливой на девятый этаж, нажал кнопку звонка.
Дверь открыла худенькая некрасивая девушка с большим носом и выщипанными в ниточку бровями. Она стояла в пижаме; волосы её, немытые со вчерашнего дня, унылой паклей свисали чуть ниже плеч. «Не соперница», — облегчённо подумала про неё Олива и даже заулыбалась.