Жара в Архангельске-1
Шрифт:
Тем временем Ириска обежала всю турбазу вдоль и поперёк в поисках Андрея. Его нигде не было. Она спрашивала у ребят, где он, они, конфузясь, пряча глаза, говорили, что не знают… не видели… Как будто им стыдно было перед ней. Она рванула на себя дверную ручку, и её глазам открылась картина… Её Андрей и Дикая Кошка, не обращая внимания на застывшую с разинутым ртом Ириску, на тахте занимались любовью.
…Она брела по коридору, ничего не видя перед собой. Перед глазами её стояла эта картина, в голове стучала лишь одна мысль: как он мог так с ней поступить??? За что?! Ещё вчера, кажись, была первой леди на форуме, а теперь — как грузовиком перееханная… И ребята всё видели, знают… Как теперь им в глаза смотреть…
Ириска добрела до кухни и уже там дала волю слезам. Пришёл Панамыч, пытался её успокоить, но тщетно: она рыдала истерически, точно так же, как
А Салтыков тем временем, нимало не заботясь об Ириске, уже вовсю мутил с Дикой Кошкой. Он был даже рад тому, что всё так получилось: не пришлось ничего объяснять ни Ириске, ни кому бы то ни было. Так же, как и Оливин Вовка, да и вообще наверно как многие парни, Салтыков терпеть не мог «толочь воду в ступе», то есть выяснять отношения с девушками, особенно с теми, которые ему уже надоели, и от которых он хотел бы избавиться, как от ненужного мусора. Как и многим парням в этом возрасте, ему от девушек нужен был только секс, и он получал его, пуская в ход всю свою природную тактику и обаяние. Но проблема была в том, что девушки привязывались к нему, а ему это было не надо. Он хотел лёгких, ни к чему не обязывающих отношений. Иногда ему казалось, что он не способен на настоящую любовь — похожие чувства испытывал лишь однажды, к Тане Сумятиной. Но через полгода даже Сумятина надоела ему; все её недостатки начали лезть наружу и тем самым бесить его. Ему не нравилось, что она пыталась ограничить его свободу, требовала к себе внимания, которое со временем он смог выдавливать из себя лишь по капле. После разрыва с Сумятиной у Салтыкова было много случайных девушек «на одну ночь», он легко с ними сходился и так же легко расставался.
Роман с Дикой Кошкой шёл легко и непринуждённо. Катя оказалась неглупой, спокойной девушкой, лёгкой на подъём, и по всем параметрам устраивала Салтыкова. Она не требовала от него ничего, и сама считала, что отношения современной молодёжи должны быть лёгкими и ни к чему не обязывающими. В постели она его полностью удовлетворяла, да и он её тоже, им было хорошо вместе, и встречи были совершенно необременительны для них обоих.
Но ничто не вечно под луною. Как-то раз среди ночи Салтыков почувствовал себя плохо. Приехала «скорая», забрала его в больницу. Там ему разрезали живот, подозревая аппендицит. Целый месяц после этого ему пришлось проваляться в абсолютно беспомощном состоянии, он даже ходить не мог, ибо шрам не заживал, и кровь постоянно шла. Дикая Кошка, конечно, навестила его пару раз для приличия, но сидеть около больного и ходить за ним ей совершенно было не в кайф. Она была современной девушкой, а не какой-нибудь там старухой-сиделкой: весна звала на подвиги, хотелось развлекаться, жить полной жизнью. К тому же ей подвернулась возможность на майские праздники съездить к родственникам в Питер, и она не стала её упускать.
После отъезда Дикой Кошки Салтыков почувствовал себя как никогда одиноким и беспомощным. Он не обижался на Дикую Кошку и не осуждал её: она ведь, по сути, ничего ему не должна и не обязана находиться около него. У неё теперь своя жизнь, не связанная с ним, и Салтыков прекрасно понимал, что отношения их кончены. Некого было винить, что так получилось, да и не он ли сам хотел этих лёгких и ни к чему не обязывающих отношений? Что хотел, то, собственно, и получил.
Самое время было сейчас вспомнить об Оливе. Но ему было неприятно вспоминать её. С тех пор, как она ушла с форума, прошло несколько месяцев. Где-то в феврале он случайно нашёл в Интернете её блог, где она писала о своих переживаниях после того как Ириска и Ккенг выжили её с форума. Салтыкову было чертовски жалко её, он чувствовал, что и его вина в этом есть. Он написал ей в комментарии, что очень жалеет о том, что она ушла с форума, просил вернуться, говорил, что ему не хватает её. Олива, прочитав комментарий, ответила, что ей тоже очень жаль, но вернуться на форум она не может. В глубине души она, конечно, надеялась, что Салтыков напишет ей ещё что-нибудь, но он, прочитав её ответ, не стал больше ничего писать. Если он и был в чём-то виноват перед ней, подумал он, то просьбой вернуться на форум если и не полностью, то хотя бы частично эту вину с себя снял. Продолжать же с ней дальнейшее
Салтыков вспомнил жалкие, депрессивные записи Оливы в блоге, который он иногда украдкой читал. «Блин, устала я. Башка просто раскалывается… И холодно — жуть! Зуб на зуб не попадает от озноба. Наверное, я заболеваю… Конечно же, никто не придёт ко мне с апельсинами. Никто не позвонит, не спросит, как я себя чувствую. Сама виновата…» Он невольно подумал, что она, возможно, сидела бы с ним тут, у его изголовья, с выражением тупой скорби на лице. Подумал и тут же отогнал эту мысль: нет уж, нафиг. Рано вы меня хороните, подумал он, у меня вся жизнь впереди, я встану на ноги, буду много работать, добьюсь ещё больше того, что уже добился. Он вспомнил Ккенга, его упрямый, твёрдый взгляд из-под опущенной на глаза чёлки, его слова о том, что надо вырываться из этой заплесневелой провинции. Теперь Ккенга нет в Архангельске: он уехал в Москву искать красивой жизни.
«Может, и мне податься в столицу? — промелькнуло в голове у Салтыкова, — В Питер, или в Москву… — при упоминании о Москве ему тут же представилась эта неудачница Олива, и он поспешил отогнать эти мысли прочь, — Нет, не хочу в Москву… Лучше начну раскручивать свой бизнес здесь, а потом… потом…»
«А потом видно будет», — подумал он и, успокоенный, повернулся на бок и заснул.
Гл. 9. Сорокдвантеллер
Блог Оливы на мейле со временем стал известен не одному только Салтыкову. Наткнулся на него, создавая там же свой блог, ещё один чел с форума — некто 42nteller.
Этот 42nteller был младше Оливы на два года — ему было семнадцать лет, и он учился на первом курсе университета. Ник свой — 42nteller — он изобрёл от собственного имени Даниил, ибо Даниил в переводе с греческого означает «предсказатель судьбы», а «предсказатель судьбы» по-английски пишется fortune teller и читается по-английски так же, как и 42nteller. Даниил — предсказатель судьбы — fortune teller — 42nteller. Нормальная связь. Но связь эта простому русскому уму не всегда была понятна, и многие часто коверкали его ник, читая его как «сорокдвантеллер» или просто сокращённо — 42. На форуме 42 писал много и не по делу — флудил, короче говоря. Вскоре на его посты перестали обращать внимание, и он взбрыкнул. Устроил там бучу с шумом и грохотом, начал грозить, что уйдёт с форума. Тогда один из форумчан, у которого этот сорокдвантеллер уже в печёнках сидел, не выдержал и прямым текстом послал его лесом. Разобиженный на всех и вся, 42 ушёл с агтустуда и тут же начал вести блог на мейле. Там-то он и сошёлся с Оливой, и они начали общаться через мейл-агент.
Олива, уйдя с форума, потеряла разом все связи, которые были у неё там. Она часто вспоминала форумчан, и при мысли о том, что ей, возможно, больше никогда не придётся общаться с этими людьми, ей становилось горько, ибо для неё это всё-таки была утрата. Так же, как и Салтыков, она довольно легко сходилась с понравившимися ей людьми, но в отличие от него, расставаться ей с ними было тяжело. Жизнь Оливы и так не была лёгкой, радостями баловала нечасто. В детстве её не любили ни дома, ни в школе — немудрено, что выросла она человеком закомплексованным, с очень низкой самооценкой. Парня у неё после Вовки так и появилось, друзей было мало. Поэтому, встретив на мейле 42, она несказанно обрадовалась, несмотря на то, что мало общалась с ним на форуме.
Даниил же рос без отца; он его даже не помнил. Мать поднимала его с братом одна, кое-как крутясь на свою мизерную зарплату врача. В детстве Даниил был очень замкнутым мальчиком, постоянно витал где-то в облаках. Сверстники не понимали его и считали, что он немного того… с приветом. Даниил и правда был немного странным. К нему часто приходили разнообразные видения, он управлял ими — и однажды ему открылось, что он, оказывается, всемогущ. Да-да! К нему пришло осознание того, что он сделан несколько из другой материи, чем остальные люди. Более того — он Бог! Он может управлять Вселенной, ибо он и есть её полновластный хозяин.