Жара в Архангельске-2

Стилл Оливия

Она вопила, рыдала, выла, как истязуемый зверь, в исступлении каталась по полу.

— Господи, что мне сделать, как избавиться от такой боли?!?! Я не могу больше! Не могу! Аааааааааааааа!!!!!

Острая, как вспышка молнии пронеслась внезапно мысль в её несчастном мозгу. Олива, кое-как подавив вой, но всё ещё судорожно всхлипывая без слёз, кинулась к ящику стола. Там, в боковом отсеке лежали

в бумажных упаковках острые лезвия бритвы. Секунда — и она уже достала бритву. Ещё секунду смотрела на неё, держа лезвие в дрожащих пальцах, и вдруг решительно, отчаянно полоснула бритвой по руке. Боли не почувствовала даже.

«Интересно, почему так? Наверно я неглубоко порезала…»

Олива резанула ещё. На образовавшемся порезе тут же выступила кровь.

«Ага… — подумала Олива, — Теперь-то уж наверняка… Но что это? Кровь свернулась… Я наверно вен не задела…»

Второй раз резать было труднее. Оливе на секунду даже стало страшно — а вдруг не спасут? «А тебе надо, чтоб тебя спасали? — криво ухмыльнулась она, — Режь вдоль а не поперёк — тогда точно не спасут… Режь смелее, Олива, не трусь… Тебе больше в этой жизни делать нечего…»

Она зажмурилась и быстро полоснула бритвой вдоль руки. Кровь пошла сильнее.

«Но не могу же я уйти просто так, — промелькнуло в её голове, — Пусть все знают, что это я из-за него…»

Свободной рукой Олива нащупала рядом с собой телефон и набрала номер Майкла…

Майкл сидел вместе с Юлей, Аней и Салтыковым, когда у него зазвонил телефон. Высветился номер Оливы.

— Майкл? — сказала она, когда он взял трубку, — Правда, что Салтыков и Аня в Питере?

— Я… нне знаю… — растерянно забубнил Майкл, выходя из комнаты.

— Не ври, — спокойно перебила его Олива, — Я знаю, что они там. Так вот, передай ему… Он предал меня… Пусть не беспокоится — он меня больше никогда не увидит… Я вскрыла себе вены…

— Что?.. Нет, Оля, подожди! Не делай этого!!! — взревел Майкл.

— Поздно, — сказала Олива и бросила трубку.

— Что там, Майкл? — спросил Салтыков, когда Майкл вошёл в комнату. И осёкся: на Майкле лица не было.

— Что, Майкл? Что-то плохое? — встревоженно спросила Юля.

— Да, — отвечал Майкл, — Звонила Олива. Она сказала, что ей всё известно и… вскрыла себе вены.

В комнате

воцарилось молчание. Все были ошарашены.

— Ты уверен, Майкл? — нарушил молчание Салтыков.

— Господи, что же вы сидите?! Она там одна в квартире? — вскочила Юля.

— Да, одна. Мать у неё уехала, кажется, — отвечала Аня.

— Надо звонить «скорую», — Майкл взял телефон, — Какой у неё адрес?

— Не знаю, — сказала Аня, — Да и как ты вызовешь «скорую» из Питера в Москву?..

— Да, я об этом не подумал…

— А ты что сидишь?! — набросилась Аня на Салтыкова, — Звони ей, немедленно звони, пока не поздно!!!

— Я… я не знаю, что я ей скажу… — замялся Салтыков.

— Говори что угодно, валяйся в ногах, проси прощения!!! Звони, тебе говорят!!!!!

— Нет, Анго… Я… я боюсь…

Аня презрительно отскочила от Салтыкова.

— Трус!!! — гневно выпалила она, — Ты просто трусливый подонок! Тряпка, ничтожество!!!!!

…Олива сидела, скорчившись, у батареи. Порезанная рука, из которой вытекала тёмная кровь, посинела и онемела — но Оливе было уже всё равно. Ей стало страшно — на мгновение — она вспомнила того покойника в Архангельске, которого летом выносили из лифта на покрывале. «О Боже, вот почему мне так было жутко тогда, летом… — пронеслось в её голове, — Я не знала тогда, а ведь это был знак свыше… Через несколько дней соседи вот так же выломают дверь и обнаружат меня здесь, наполовину разложившуюся… Приедут санитары и так же, как того покойника, вынесут меня из лифта, согнутую пополам, на покрывале…»

— Нет! Не хочу! Не хочу!!! — отчаянно рванулась она, но сил встать и остановить кровь уже не было.

«Что ещё? Ах да… Собака выла… Ане сон снился… 28.10. время смерти… Но почему 28.10? Почему именно 28 и 10? Какое сегодня число? Ах да, шестнадцатое февраля…»

…Шестнадцатого февраля 2008 года не произошло ни наводнения, ни землетрясения, ни какого-либо другого стихийного бедствия. Страна относительно спокойно готовилась к выборам нового президента — все ведь знали, что будет Медведев. И Олива тоже смутно, но догадывалась. Правда, она об этом не узнала.

Неинтересна ей была политика.

(К О Н Е Ц)