Жаркие горы
Шрифт:
Стиснув зубы, Морозов снова опустился на живот и пополз по прибрежной мелкоте. Волны, набегая, перекатывались через него, но он уже знал, когда его накроет очередным валом, и не задыхался.
По его расчетам, он пробирался минут пять, когда простучала первая очередь, пущенная Максютой. Тот всегда отличался точностью. Значит, прошло всего две минуты. В ответ стукнул пулемет душмана.
Морозов со злости рассмеялся, перемежая смех со слезами. Было до отчаяния жаль себя.
Под ним скрежетала галька, едва он передвигался вперед, бешеная вода начинала
Противостоять напору воды удавалось с большим трудом. Тугие струи сбивали с ног, захлестывали солдата. Морозов теперь ясно понимал — только случай позволит ему осуществить задуманное. Поток в месте, но которому он полз, описывал пологую дугу. Вся могучая ударная сила воды обрушивалась на противоположный берег. Там струя с ревом и кипением билась о выглаженную до лоска грудь скалы, а здесь, у дороги, вода лишь резвилась, не растрачивая буйной удали на борьбу с твердью.
Прислушиваясь к перестрелке, Морозов понял, что, экономя патроны, Максюта стал бить одиночными выстрелами. Но, должно быть, прицеливался более тщательно. Во всяком случае, душман на каждый выстрел отвечал яростными длинными очередями, Он явно не испытывал недостатка в патронах и верил, что шурави старается покончить с ним одним метким выстрелом.
Когда пулемет прогремел почти над самой головой, Морозов понял — он у цели.
Хотелось сразу вскочить, но он удержал себя усилием воли.
Преодолевая противную трясучку, раскрыл пакет, приготовил гранаты. Потом терпеливо ждал, когда дух в очередной раз нажмет на спусковой крючок. И только тогда приподнялся, накатом пустил гранату к гнезду пулеметчика. Ее взрыв слился с последними выстрелами.
И всё…
Морозов выскочил из потока и замахал руками, призыва я Максюту.
Комбат приехал в рогу за минуту до условленного срока. Оп спрыгнул с брони, крепкий, похожий на мельника, весь припорошенный пылью с головы до ног. Серый слой лежал на погонах, на спине, и только на груди, где портупея сдвинулась в сторону, выделялась полоса яркого защитного цвета. Пыль лежала даже на его бровях, делая их седыми.
Над ними, мельтеша роторами, прошла и стала с разворота заходить на посадку вертолетная пара. Если смотреть вверх, можно было заметить над машинами сверкающие круги стальных лопастей. По земле бежали скользящие тени.
— Как тут у вас дела? — спросил комбат.
— Выслал разведку по ущелью, — доложил Ванин. — Пока донесений нет. Значит, все нормально. Ждали вас.
От приземлившегося вертолета, придерживая планшетку, к комбату скорым шагом направился старший лейтенант — офицер связи из штаба Санина.
— Майор Бурлак?
— Я. Слушаю вас.
— В долине Сухой, — доложил офицер и показал на карте, — здесь, обнаружен караван с оружием. Состав — пять машин. Охрана на одном грузовике. Генерал Санин приказал ликвидировать. К месту и назад группу доставим вертолетами.
— Капитан Ванин, — приказал Бурлак, —
— Лейтенант Жарков! — подал команду ротный. — Взвод в ружье! На погрузку!
Бренча оружием, к вертолетам побежали солдаты.
Лейтенант Жарков, совсем еще юный, выслушивал боевую задачу, не скрывая нетерпения. Он нервно переступал с ноги на ногу, словно готовился к забегу на длинную дистанцию.
— Жарков, — сказал комбат негромко, — спокойнее. Сосчитай до десяти.
Лейтенант взглянул на Бурлака и широко улыбнулся:
— Боюсь опоздать, товарищ майор. А так я спокоен.
— Тогда — вперед!
Вертолеты, забрав десант, ушли.
— Ванин! Два отделения и броню, — распорядился Бурлак, — подвинь поближе к долине Сухой. Здесь рукой подать. Если там пять машин, Жарков справится. А если больше?
— Есть! — понимающе ответил Ванин. — Высылаю.
И почти сразу два бэтээра, пыля по сухой целине, покатили на запад.
— Товарищ майор! — закричал от машины рядовой Козюрин. — Рация!
Бурлак подошел, взял наушники, надел их. Слушал молча, заметно мрачнея. Снял гарнитуру, отрешенно уставился вдаль.
— Что там? — спросил подошедший Полудолин.
— Щуркова зажали!
— Комбат, давай людей! Я пойду к Щуркову.
На сборы потребовалось пятнадцать минут.
Отправив замполита, Бурлак посмотрел на Ванина. Тот и без вопросов понял, чего ожидает комбат.
— Разведка по ущелью идет спокойно. Сняли пулеметную точку. Дальше — чисто. Идут осторожно, опасаются сюрпризов.
— Как Жарков?
— Прибыл на место. Занял позицию.
— Добро, — сказал Бурлак озабоченно. — Закончит Жарков дело — роту вперед. До вечера хорошо бы проскочить ущелье до Уханлаха.
— Пожалуй, проскочишь, — скептически заметил Ванин. — Как говорят, все шло хорошо, пока не вмешался генеральный штаб. Жди теперь, когда Жарков раскопается.
— Ты эту моду оставь, — отрезал комбат сурово. — Военному кивать на штаб все одно что сельхознику жаловаться на погоду. Суть боя — стихия. Разберешься в хаосе, найдешь закономерность — победил. Запутаешься — сливай воду. — И без всякого перехода жестко спросил: — На Жаркова надеешься?
— Командир толковый, — заверил Ванин. Он даже удивился вопросу — будто комбат сам не знает взводных.
— Ну-ну…
Бурлака одолевала тревога. Осложнение на Щиргарме. Непонятный караван в долине Сухой. Все это не вязалось с тем планом, который он выносил и собирался выполнить с наименьшими тратами.
Вертолеты доставили взвод Жаркова на небольшое каменистое плато. Отсюда до водораздела, с которого открывалась долина Сухая, рукой подать.
Жарков взбежал по склону. У гребня упал и несколько метров полз, пока не увидел противоположную сторону горы. Первым, кого он заметил, был удод — пестроперый хохлатый красавец. Он вышагивал среди камней неторопливо и важно. То и дело торкал тонким изогнутым клювом землю. Ткнет, поднимет голову, оглядится вокруг и, будто танцуя, сделает еще несколько шагов.