Жаркие объятия разлуки
Шрифт:
С утра Илья отправился в университет на практику, а Максим вооружился бумажкой с адресом и вскоре уже стоял на станции метро «Новослободская» и любовался цветными витражами. Улицу он нашел быстро — его мальчишеская непосредственность была способна растопить даже холодные сердца москвичей. Кроме того, Максим прекрасно чувствовал людей и умел правильно выбрать в толпе человека, чтобы спросить у него дорогу. По внешнему виду, по походке и выражению лица он мог запросто определить, приезжий перед ним или местный, в каком он настроении и даже, предположительно,
С бьющимся сердцем приближался он к дому, где, по его расчетам, должна была жить Вероника. Сейчас утро. Если она устроилась на работу, возможно, ее нет дома. Но, может быть, хоть кто-нибудь скажет ему, во сколько она придет. Если нужно, он будет сидеть и ждать ее хоть до ночи. А может, ему повезет — и дверь откроет сама Веруня. Только бы она не упала в обморок! А что — такое бывает. Если она уверилась в его смерти…
Максим запрещал себе думать о том, что еще могло произойти в случае, если Вероника уверилась в его смерти. Нет, она не такая. Она не могла так скоро его забыть. Ведь еще совсем недавно, какой-то месяц назад, они доверяли друг другу, как самые близкие друзья. У них не было друг от друга тайн.
Вот и дом ее тетки. Кусты жасмина перед подъездом. Она здесь! Сердце подсказывало Максиму, что Вероника была здесь совсем недавно. Он словно чувствовал разлитую в пространстве нежную ауру, которая всегда оставалась после того, как она прошла.
Широкие лестничные пролеты, обитая дерматином дверь — кажется, это здесь. Максим позвонил. Тишина. Он позвонил еще раз. Никого. Значит, все на работе.
— Молодой человек, вы кого ищете? — спросила у него какая-то бабуля, когда он проходил по четвертому этажу.
— Веронику, — просто ответил Максим, ничего не объясняя.
— Ах Веронику… — отвела глаза старушка. — Уехала Вероника. Вчера еще уехала.
— А куда? — спросил Максим, не в силах скрыть своего разочарования.
— Да вроде как квартиру себе нашла.
— А адреса она не оставляла?
— Мне-то не оставляла…
— А тете Тамаре?
— Так ты и Тамару знаешь?
— Знаю, правда, по фотографиям.
— А ты сам-то откуда будешь? — Во взгляде старушки впервые сверкнул интерес.
— С Сахалина. Вчера приехал. Я ей документы привез — в завале откопал.
— С Сахалина… Это всякий может сказать — с Сахалина… А сам — аферист какой.
— Да что ты, бабуля, я не аферист, — снисходительно улыбнулся Максим. — Запугали вас здесь совсем.
— А ну отвечай тогда без запинки — как отца Вероники зовут? Ф.И.О полностью…
— Так бы сразу и сказали. Губернаторов Александр Борисович. Еще вопросы будут?
— Будут. Собаку ее как зовут?
— Том. А у нее еще кошка была, Царицей звали. Но она сорвалась с балкона…
— Про кошку не знаю, а пес у нее точно Томка. Пестрый такой, забавный. Ну ладно, тогда заходи ко мне чай пить. — Бабуля явно смягчилась. — Я как раз свежие бублики прикупила. Сахалинского-то грех в гости не зазвать… Я ведь Бореньку — деда Вероники —
— Извини, бабуль, спешу я очень, — смущенно сказал Максим, чувствуя, что старушка хочет затянуть его в сети воспоминаний об ушедшей молодости. — Мне бы узнать хоть что-нибудь про Веронику… А где, кстати, сама тетя Тамара?
— На массаж поехала с младшеньким. Вернется часа через два — не раньше. Как раз бы и подождал…
— Да нет, спасибо. А скажите, Вероника одна уезжала?
Старушка опустила глаза и одернула скромное голубое платье.
— Не хотелось мне тебя расстраивать, больно уж ты парень симпатичный…
— Ничего, расстраивайте. У меня нервы крепкие, — вымученно улыбнулся Максим.
— Мужчина у нее был. Ладный такой, статный, в костюме. Лет сорока. Из соседнего дома, а там, между прочим, сплошные артисты и эти — «новые русские» — проживают. Уж кто он есть — не знаю. С собачками они вместе тут прохаживались. А потом и уехали вместе. Он ей еще чемоданчик в багажник закинул. И машина у него, видно, дорогая — вся блестит.
— Значит, прямо вчера она и уехала? — уточнил Максим.
— Ага, днем. Часиков в двенадцать. Попрощалась и говорит: «Я к вам в гости приезжать буду». Хорошая девушка, воспитанная. А какая красавица… Вся в деда…
Распрощавшись со словоохотливой старушкой, Максим вышел во двор и уселся на детские качели.
Впервые в жизни он испытывал настоящее бешенство. Ему казалось, что если он увидит того самого мужчину в костюме, то просто бросится на него и перегрызет горло…
3
— Да хватит тебе, Макс, ей-Богу! Бабки — они вечно всякие сплетни распространяют. Может, это просто таксист был, частник. Договорилась она с ним, что он ей вещи на квартиру перевезет. А у бабок ведь как: если в машину к мужику села — значит, скоро родит.
Максим хмуро сидел над очередным стаканом с водкой и молчал. Илья ходил по комнате из угла в угол и, как мог, пытался утешить приятеля. Время от времени в комнату стучали, но он никому не открывал.
— Пусть даже у нее роман с этим мужиком, предположим! Она же совсем девчонка, к тому же она думает, что ты умер…
— Месяц! — поднял палец Максим. — Всего один месяц! Это гадко… — Он зажмурился и одним махом опрокинул почти полный стакан водки. После этого он впихнул в себя несколько ложек жареной картошки с луком и вздрогнул всем телом. — Брр!
— Хватит тебе уже пить… — лениво заметил Илья и убрал почти пустую бутылку в холодильник. — Лучше пошли на дансинг. Сегодня что, четверг? В холле обычно бывает дискотека. Бар работает. Найдешь себе там какую-нибудь девицу. Знаешь, сколько здесь красивых телок? Это тебе не Сахалин. Самые отборные со всего Союза съезжаются. К тому же еще не тупорылые и кое в чем опытные…