Жаркое лето – 2010
Шрифт:
– Не отдам шкуру! Она нам и самим может пригодиться.
– Ну, да, конечно…. Извини, не подумал. Ладно, постелем что-нибудь другое…. Итак, я сгребу спящего Глеба в охапку, вынесу на свежий воздух и пристрою на уютной подстилке. Пусть дрыхнет дальше, поволжский Ромео (или – поволжский Отелло?), благо погода нынче стоит отличная, не простудится…. Мы же с тобой, наяда, займёмся банными делами. По полной программе, естественно.
– С этим, как раз, всё понятно…. И не надо так нагло подмигивать! – прогнозируемо засмущалась Аля. – А как мы проведём ближайший час?
– Предлагаю посетить заветную пещеру. На предмет выявления изменений, произошедших со времени нашего последнего визита. Только сперва подойдём к кострищу, там, судя по лёгкому дымку, потухли не все угли. Надо же и масляную лампу привести в рабочее положение, чтобы эффективно бороться с пещерной темнотой.
Массивная дверь была распахнута настежь, а в самом подземном помещении наблюдался неаккуратный и полноценный бардак.
– Доски всякие, щепки, обрывки непонятных тряпок, разномастные керамические черепки, – ворчал Гарик, медленно продвигаясь вперёд. – Ещё и дурацкая масляная лампа светит очень тускло, надо было смастерить пару дельных факелов…
– Это, скорее всего, Катькины «кузнецы» тут подсуетились, – предположила Аля. – Ты же, типа – Илья Муромец, разрешил им забрать из пещеры всё ценное? Мол, всё, что отыщется? Вот, они и послушались, то бишь, забрали. Но – при этом – очень торопились, поэтому и намусорили чуток…. Смотри, какой здоровенный сундук, окованный высокохудожественными железными полосами! Крышка оторвана с мясом, внутри пусто…. А если он был доверху набит златом-серебром?
– Значит, нашей Екатерине Андреевне крупно повезло, – хмыкнул Гарик. – Будет теперь зажиточной купчихой двенадцатого века. Естественно, специализирующейся по всяким металлическим, например, оружейным делам. Солидный капитал – для успешного развития бизнеса – ещё никому и никогда не мешал…. Пойдём дальше?
– Почему бы и нет? Я хочу добраться до родничка, возле которого мы тогда ночевали. Там ещё – на стенке – были выбиты всякие интересные рисунки. Помнишь?
– Желаешь полюбоваться на собственный портрет?
– Ага, ты угадал. А ещё поинтересоваться – не появились ли новые загадочные картинки….
Рядом с женским лицом, смутно похожим на Алино, на каменной стене было выбито изображение крадущегося саблезубого смилодона, рядом с которым размещалась стройная женская фигурка в славянских одеждах.
– Мне кажется, что это – наша Велина, – после двухминутного молчания сообщила Аля. – Почему – не знаю. Просто, так ощущается…. Интересно, а куда же подевался Сивый? Да, Время – самый великий и изощрённый путаник нашей планеты. Сумасшедший комедиант, обожающий издеваться над глупыми и наивными людишками…
– Ты, любовь моя неземная, становишься патентованным философом! – констатировал Гарик.
– Ничего странного в этом нет. Как утверждает народная мудрость: – «С кем поведёшься – от того и наберёшься…». Разве нет?
– Следуя этой логике, можно предположить, что я – в скором времени –
– Какой же глупый! – торжественно объявила Аля. – Ты уже им стал! По крайней мере, видел собственными глазами такое, что нашим маститым академикам и не снилось…. Погоди! А это что такое?
За разлапистым тёмно-фиолетовым сталактитом обнаружилась просторная ниша, в которой располагался прямоугольный деревянный поддон, аккуратно накрытый сверху большим куском светлой холстины. Аля сильно дёрнула за край ткани, и «защитный тент» послушно сполз на каменный пол.
– Блеск и полный отпад! – восхитился Гарик, пристраивая масляный фонарь на горизонтальном выступе сталактита. – Это же отборные собольи шкурки, выложенные на досках поддона пятидесятисантиметровым слоем! Очевидно, совсем недавно банда Соловья Разбойника разграбила обоз с пушниной, следующий из краёв восточных…. С реализацией же ценного меха тати, видимо, решили не торопиться. Мол, пока не сезон, надо подождать до поздней осени.
– Очень красиво! – поддержала Аля, с непонятным выражением лица осторожно поглаживая тёмно-тёмно-коричневые шкурки. – Мягкие такие, пушистые…. Если на старенькой медвежьей шкуре было так хорошо, то как же будет – волшебно-необыкновенно – на этом меховом чуде? Надо обязательно проверить! Только, милый, переставь, пожалуйста, фонарик подальше….
Через некоторое время, когда схлынула горячечно-бредовая пелена, Гарик забеспокоился:
– Чёрт, лампа-то погасла! Темно, хоть глаз выколи…. Видимо, до конца выгорел весь хвалёный барсучий жир.
– Ничего, выберемся как-нибудь, – умиротворённо и счастливо вздохнула Алевтина. – Медленно-медленно пойдём вдоль пещерной стеночки, держась за неё ладошками. Главное, чтобы не ударится головой об острые боковые наросты. Вот, только одеваться в полной темноте – удовольствие ниже среднего, то бишь, насквозь сомнительное…
– Тихо! Помолчи…. Слышишь?
– Да, какой-то далёкий и частый-частый перестук.
– Неужели, это напоминают о своём существовании накры мрачных и разгульных «детей Сварога»? А мы, соответственно, снова «оказались» в славянских Временах? – нахмурился Гарик. – Не хотелось бы, честное слово…. Впрочем, и в Каменном веке стучали барабаны-тамтамы.
– Хрен редьки, как известно, не слаще…. Давай, будем одеваться и двигаться на выход.…Так, это, похоже, твои холщовые ноговицы. Игорёк, пошарь с правой стороны! Где-то там должна лежать моя понёва. И, пожалуйста, не забудь «клыкастое» ожерелье. Оно тебе очень идёт…
– Держи свою славянскую клетчатую юбку! А, вот, с масляным фонарём наблюдается очередная странность.
– Что такое?
– Он, моя страстная и неповторимая наяда, бесследно исчез. Лишнее подтверждение того, что произошёл очередной «пробой»…
Путь на земную поверхность занял минут тридцать пять и сопровождался болезненными ушибами голов и многочисленными ссадинами на руках-ногах. Когда до выхода из пещеры оставалось метра три-четыре, Гарик, шедший первым, остановился и предложил: