Жатва душ. Несущий свет
Шрифт:
Спрыгнув в кристально-чистую воду, я нырнул с головой, потер лицо, еще нырнул и принялся толкать лодку к берегу. Выволок ее, положил возле других и услышал знакомое «Уэ-э-э» и щелчки, доносившиеся из джунглей.
«Врешь, не возьмешь!» — подумал я и рванул к катеру. Зомби ночью побродили вокруг, но прорваться не смогли, так что укрытие надежное. Ну… относительно. Завтра надо будет искать что-то другое. Тот же третий отель… как он там называется? Что-то с Кали связано.
Я попытался открыть дверцу в каюту, но она не поддалась. Толкнул сильнее — без толку. Заклинило,
Бездушные высыпали на берег и двинулись ко мне не спеша, словно понимали, что я никуда не денусь. Котенок на моем плече ощетинился и заорал.
Ругнувшись, я навалился на дверцу и увидел движение в темноте каюты. Там кто-то был. Кто-то пришел в мое убежище и захватил его. Сон как рукой сняло.
— Откройте! Впустите меня! — крикнул я по-русски, затарабанив в каюту кулаками, потом попросил по-английски: — Оупен зе до! Лет ми ин, мать вашу так!
Бездушные неумолимо приближались. Меня с ним разделяли метров пять. И тут дверца открылась внутрь, я ввалился в каюту катера, едва удержавшись на ногах, сразу же заперся и лишь потом обернулся.
Это были мои старые знакомые пожилые немцы, Дитрих и Керстин Киндерманн, растрепанные, исцарапанные, но живые. Я встретил их в «Эвелин», когда они стучались в номер гуру Еремея, и помог им. Вот уж не думал, что они выживут! Причем не только выживут, но и преуспеют.
Они оба стали претендентами 2-го уровня, вот только здоровья у Дитриха было 65%, и оно неуклонно снижалось, но не из-за кровотечения, а из-за «Заражения II».
Увидев меня, Керстин всплеснула руками и затараторила по-немецки, из ее речи я вычленил только слово «русский». А, еще «шнелль» или как-то так. Что-то ей было нужно очень быстро, судя по всему, лекарства для Дитриха.
На ней была грязная футболка на два размера больше, светлые штаны, все в бурых пятнах. Крош спрыгнул с моего плеча, заскочил на грудь изможденному немцу, который занял то место, где прошлой ночью спал питомец, и накрылся пледом. Морщинистое лицо было красным, седые волосы сбились в колтуны, скрепленные засохшей кровью.
Немец сперва погладил котенка, который обнюхивал его, будто проводя диагностику, потом протянул мне руку, я ее пожал. Ладонь оказалась шершавой и слишком горячей.
— Я помню тебя, — сказал Дитрих по-английски. — Ты был прав. Это был мой шанс. Их нужно убивать. Мы становимся сильнее. Но почему так? Есть ли в этом какой-то смысл? Это какой-то кошмар, но мы не спим.
Плохо зная язык, говорил он простыми рубленными фразами, но так было даже лучше. Я понял, что он ссылается на мой ему совет в отеле «Эвелин», где для нас все началось.
Керстин подошла к нему, положила руку на лоб и заворковала по-немецки с такой любовью, что и мне досталось немного тепла.
Я задумался над словами Дитриха. Есть ли смысл в Жатве? Как можно ответить за несколько дней, когда за многие тысячелетия мы так и не поняли истинного смысла нашего существования? А тут, судя по всему, сверхразвитая цивилизация пришла порыться в нашем человейнике — покапать плавленым горящим пластиком с намотанного на палку пакета…
— Комм, лег дих шлафэн, —
Дитрих послушно лег и сказал на английском:
— Никто не понимает, что происходит. Все радиостанции молчат. Так везде?
— К сожалению, везде, — подтвердил его опасения я, и он устало закрыл глаза. — Старого мира, уютного и почти безопасного, больше нет. Нужно учиться выживать в новых условиях, Дитрих. Зомби пытаются убить нас, эволюционируют, а мы эволюционируем, убивая зомби.
Рассказывать им про Жатву и интерфейс я не стал. Очевидно, это информация только для «своих» — чистильщиков.
— Мы дети того мира, — с горечью сказал Дитрих. — В этом нам уже нет места, даже если мы отсюда улетим. Вышли на пенсию, думали, мир посмотрим. Как бы не так! Шайзе!
— На чем улетим? — переспросил я. — Аэропорт на соседнем острове, туда несколько километров по воде. Да и пилота поди найди, вдруг они обратились все?
— Не все. Я пилот, — признался Дитрих. — Но смысл отсюда улетать, когда тут мы можем перебить всех зомби и жить спокойно? Мир — слишком большой, а здесь…
Он закашлялся, а я подумал, что у них, видимо, нет детей и внуков, раз не к кому возвращаться. Я же… Я бы с удовольствием сорвался домой, в Самару, и нашел Светлану с Ваней. Или не нашел — и тогда рассуждал бы как Дитрих. В общем, я зубами впился в идею улететь отсюда и стал искать варианты. На острове полно яхт и катерков, почему бы не воспользоваться ими?
Однако Дитрих продолжил, обнуляя мои планы и преумножая надежды:
— В городке на этом острове есть небольшой аэродром.
Говорить ему было тяжело, он замолчал, чтобы отдышаться. Городок на острове был единственным, но добраться до него можно было только одним путем — через подземный тоннель под горой. Поверху, через дикие джунгли, может, и были пути, но я о таких не знал. Макс и Сергеич, знавшие об островке все, говорили, что через джунгли добраться до города нереально.
— Что за аэродром? — напомнил я о себе замолчавшему Дитриху.
Тот пожевал губами, вспоминая нить беседы, и продолжил:
— Не для всех, для избранных. Там я видел вертолет и самолет с турбированным двигателем. На нем можно добраться до крупного населенного пункта. — Он потянулся к бутылке воды, сделал несколько глотков. — Крупный лайнер я один не поведу. Это попросту невозможно. К тому же непонятно, в каком состоянии система навигации. Длительные перелеты, дозаправки, все это очень сложно. Взлетные полосы могут быть перекрыты. Да что угодно может случиться.
Дитрих устало закрыл глаза, и я заметил капли пота на его лбу и болезненно пульсирующую венку на виске.
— Вам плохо? — обратился я к нему, вдруг осознав, как ценен конкретно этот человек.
Не просто ценен — бесценен!
Киндерманны переглянулись. Я пригляделся к ним и уловил странное несоответствие с образами тех людей, которых видел раньше. Керстин тогда еле ходила, а сейчас вон как мечется по каюте, у нее изменилась осанка, и даже под слоем грязи видно, что кожа на лице разгладилась. А вот Дитрих выглядел неважно.