Жажда жить
Шрифт:
— Знаешь, чего мне хочется, малыш? — неожиданно оживилась она.
— Нет, но ты получишь что хочешь, если будешь называть меня не малышом, а Сидни.
— Сидни? Такое имя не каждый день слышишь.
— Останусь тут на неделю, — привыкнешь.
— Если ты об этом, то завтра у меня выходной. К сестре в Ньюарк надо съездить. Мы давно договаривались, письма друг другу писали, так что, если подведу ее, голову свернет.
— Ясно.
— На завтра можешь взять другую девушку, а послезавтра я вернусь.
— Нет, это будет не то, — покачал
— Откуда ты знаешь. Может, даже лучше. Я ведь не знаю, что тебе нравится. Наверняка чтобы с выдумкой. Но не слишком, надеюсь. Кое-чего я не делаю.
— Как это?
— Там видно будет, может, тебе самому не захочется. Сарита — другое дело, она у нас совсем недавно, но мужчины говорят, на все способна.
— Она целуется?
— Целуется? Конечно. То есть не понимаю, как это целуется?
— Просто целуется.
— Да, ясно, но как целуется? Мы все целуемся. Как можно работать у Мини и не целоваться?
Сидни кивнул.
— А за руки Сарита держится?
— То есть?
— Просто за руки. Берет твои руки в свои и держит. Так как?
— И все?
— И все. Иди сюда, покажу.
Консуэло сразу направилась к нему, но неохотно, с гримасой на лице. Сидни протянул руку, она взялась за нее, он мягко усадил девушку рядом с собой на кровать, несколько секунд удерживал ее руку в ладонях, потом отпустил.
— Что-то в этом роде.
— Господи, ну и чудак же ты, — сказала девушка. — И это все?
— Все, что я имею в виду, говоря «держаться за руки».
Она на секунду задумалась и покивала головой, словно призывая на помощь смекалку и опыт, чтобы определить клиента в ту или другую категорию.
— Наркотики принимаешь? — спросила она.
— Нет. С чего это ты взяла?
— Да, не похоже, это я так. Есть у меня знакомые, что принимают, да я и сама баловалась, пока за ум не взялась. А спросила потому, что есть такие, кто дозу примет, а потом просто трогает меня и от этого тащится. Понимаешь, что я хочу сказать?
— Да, но, боюсь, у меня не такие нежные пальцы. Взгляни-ка.
— А ведь и верно, пальцы у тебя, как у шахтера или сезонного рабочего. Слушай, нам не положено спрашивать, но ты как зарабатываешь на жизнь? На землекопа вроде не похож. И речь как у благородного. Но руки!
— Я фермер.
— A-а, ясно, фермер-джентльмен.
— Пусть так, фермер-джентльмен.
— А жене твоей нравится… ой, извини.
— Ничего страшного.
— Клиент говорит — мы слушаем, и если Мини хотя бы заподозрит, что я расспрашивала тебя о личной жизни, выгонит и назад не возьмет.
— Так о чем ты хотела спросить? Моей жене нравится что?
— Что ты ее гладишь такими руками. Ты поэтому спрашивал, держится ли Сарита за руки? Может, ты это любишь? Любишь прикасаться к женщинам своими грубыми ладонями. Я же вижу, ты чудной. Но ничего, Сидни, все нормально, чего отказываться от своих привычек ради меня? Когда работаешь в первоклассном заведении вроде нашего, ко всему привыкаешь. Все мужчины
— А почему тебе кажется, что я чудной?
— Потому что чудной. А что, разве не так? Ты только не злись. В конце концов, у каждого свои странности. Я же не говорю — голубой. Это женщины всегда чувствуют. Но есть что-то такое, какие-то мелочи, без которых не получаешь удовольствия.
— Весьма поучительно. Знаешь что, давай выпьем чего-нибудь.
— Именно это ты обещал, когда я обещала не называть тебя малышом? Как насчет грога? Грог с мятой пробовал когда-нибудь?
— Да, и не прочь повторить.
Консуэло встала, подошла к переговорному устройству и подула в мембрану.
— Мисс Мини, четыре грога, пожалуйста. Слушай, — она повернулась к Сидни, — почему бы тебе не скинуть с себя что-нибудь? Пиджак, воротничок, галстук. Разве плохо остудиться немного после такой жары?
Сидни снял пиджак, галстук и рубашку.
— Вот это мускулы, — присвистнула Консуэло. — Пари держу, никто бы не сказал, что фигура у тебя не фермерская. Внешность обманчива, это уж как пить дать. Знаешь это выражение: не суди о книге по обложке? Со стороны и не подумаешь, что у тебя такая гора мышц и мозолистые руки. Загар — да, как у фермера, но ведь и игроки в гольф, что в Беркшире играют, тоже загорелые… Слушай, один мне как-то такую историю рассказал. Живет по соседству с клубом фермер. Однажды он распахивал поле и нашел два мячика для гольфа. Ну, ты знаешь, как они выглядят. Он принес их домой, жена поглядела и сказала: «Это еще что такое?» Фермер ответил: «Это? Это мячи от гольфа». «Мячи от гольфа? — переспросила она. — В таком случае в следующий раз, когда подстрелишь гольфа, не приноси его мячи домой». Она решила, что гольф — это какое-то животное.
— Забавно, — усмехнулся Сидни. — Но знаешь что, Консуэло, давай все же вернемся к моим странностям. Может, поподробнее объяснишь?
— А я-то надеялась, ты не вспомнишь. Вижу, зря разговор завела.
— Вовсе нет, может, как раз напротив.
— Почему? У тебя что, проблемы с женушкой? Я же вижу. Ты ведь по заведениям не шатаешься?
— Нет.
— Так я и подумала.
— Почему?
— Потому что ты здесь не чувствуешь себя как дома.
— Самое смешное, что как раз чувствую, — расхохотался Сидни. — Эта комната напоминает мне нечто очень знакомое.
— Да? И что же? Какую-нибудь комнату дома?
— Нет, но комнату, которую я очень хорошо знаю.
— Ну, так на то мы и существуем. Если мужчине дома чуть-чуть не хватает, а это и есть половина нашей клиентуры, мы восполняем. С годами жена толстеет или становится холоднее. Я не говорю, что это твой случай, но приходят сюда чаще поэтому. И приходят по адресу. В наших девушках можно не сомневаться. Отсюда ты домой никакой дряни не притащишь. Мини заставляет нас каждый понедельник проверяться, каждый. Не важно, сколько у нас было клиентов за неделю и были ли вообще. Мы каждый понедельник ходим к врачу.