Жажда
Шрифт:
Я заставлю его ответить за все.
– Твой папаша был жалким, - тянет с издевкой. – Он умудрялся провалить каждое задание, которое я ему выдавал. Позорище. Пытался вести дела честно, как будто такое вообще возможно, как будто так можно хоть что-то заработать.
– Хватит трепать моего отца, - обрываю поток дерьма. – Он был нормальным, но моральный урод вроде тебя этого не поймет.
– Я этого тюфяка сыном назвать не могу. Так, неудачный эксперимент. Моя худшая ошибка. Но ты – другой. Моя порода. Твой папаша только тут справился, на славу постарался.
Врезать бы ему. Я бы и в цепях справился. А нельзя.
– Ты мой сын, - твердо повторяет Громов. – Сынок. Ты. Никак не он. Твой папаша не достоин такой преданности, как ты ему даешь. Ничтожество.
Ярость застилает глаза. Падает багровая пелена, но я сдираю ее прочь, прикладываю всю волю, чтобы заткнуть гнев, подавить злобу и отправить во тьму, подальше.
Дед всегда так себя ведет. Провоцирует. Поддевает.
Он никогда не обращается ко мне – «внук». Исключительно – «сын» или «сынок». Намеренно выбешивает. А моего отца, своего родного сына, ругает, протаскивает последними словами, смешивает с грязью. Отрицает всякую связь.
– Ладно, обсудим дела, - заявляет Громов. – Обстоятельства сложились так, что попечители вынудили меня занять место ректора.
Я не способен сдержать смех. Реально начинаю ржать и не могу остановиться. Вынудили? Деда? Ха, да он дьявола уговорит душу продать, видно потому черти никак не придут за этим гадом и не утащат ад, опасаются, что он пекло захватит, наведет там свои порядки.
– Ты хочешь, чтобы я помог тебе разделаться с мажорами, - говорю, отсмеявшись, помедлив, продолжаю. – Типа так наладить отношения? Объединиться против общего врага? Нет, ничего не выйдет. Я не заключу с тобой сделку и не стану крысятничать даже против тех, кого сам не переношу. И вообще, откуда мне знать про мажоров, если я обычный студент? Я поступил своим умом. Без бабла.
Мрачнеет. Вот и отлично. Я угадал, но иначе и быть не могло. Прошло время, когда дед мог вывести меня на эмоции, задурить башку яростью и воспользоваться этим моментом слабины.
– Если ты не мажор, то как раздобыл кулон? – цедит Громов.
– Вырвал с мясом.
– Ты вошел в их круг. Ты к ним близок и…
– Нет, ты не понял, - кривлюсь. – Я здесь сам по себе. Никакие круги меня не колышут.
– Не выйдет, - ухмыляется. – Тебе не позволят остаться в стороне.
– И что? – резко дергаю цепь и наблюдаю за его реакцией, дед и бровью не двигает, в лице не меняется. – Зачем ты сюда влез? Зачем заставил попечителей назначить нового ректора? Тебе плевать на мажоров, на рядовых студентов, на их разборки. Ты не выносишь этот универ, потому я сюда и поступил.
– Детишки заигрались, - бросает он и достает сигару. – Пора поставить вас всех на место, а заодно изгнать отсюда паршивых овец. Насилие абсолютно неприемлемо.
Я закатываю глаза. Ну и лицемер.
«Запомни, сын, насилие – единственный метод решения проблемы, - повторял дед, когда я был сопливым мальчишкой, раз за разом выдавал одни и те же фразы, вдалбливал истины, которые считал прописными. – Бей первым. И так, чтобы враг уже не поднялся. Грубо. Жестко. Мощно. Выбивай из них душу. Тогда и мстить будет некому».
– Ты войдешь в их круг, - говорит Громов. – Они давно пытаются заполучить тебя в свои ряды. Порадуй ребят. Назначь инициацию и присягни на кодексе свято чтить правила.
– Нет, - отрезаю. –
– Я должен знать, кто там заправляет, - продолжает ровно, будто и не слышит моего отказа. – Кто поиздевался над той девчонкой, кто подбил на такое. Все имена. Они будут тебе доверять, если ты пройдешь посвящение. Сам подумай, это же благое дело – наказать виновных. Взять под контроль всю эту свору. Один ты с этим не справишься. Твои слюнявые дружки не помогут. Даже тот, что покрепче. Леднов? Вам двоим ничего не добиться и не качнуть весы в свою сторону. Тут понадобится помощь администрации. Мы раздавим шайку мажоров одним махом, пусть их родители поймут, кого воспитали.
Наконец, до меня доходит.
– Ты пришел сюда за компроматом, да? – заявляю прямо. – Ты не станешь никого наказывать, просто соберешь доказательства, чтобы шантажировать богатые семьи, чтобы заставлять их заключать те контракты, которые тебе нужны.
Блеск в его глазах показывает, что я прав.
– Сынок, - широко ухмыляется дед. – Ты реально плоть от плоти моей. Моя кровь. И меня это восхищает.
Долбануться. Жаль, мне нечем выблевать.
– Я не стану тебе помогать, - выплевываю в его самодовольную рожу. – Я свалил из дома не для того, чтобы стать твоей комнатной зверушкой.
– Сколько дней ты готов провести в карцере? – холодно спрашивает дед.
– Сколько угодно.
– Боюсь, твоя девочка протянет меньше.
– Ты не можешь держать первокурсницу дольше…
– Не могу, - соглашается. – Особенно прилежную студентку. Поэтому я выпущу ее прямо сейчас. А вот ты вернешься обратно в камеру. На неделю. Или на месяц? Хм, как думаешь, много парней обрадуются тому, что твоя девочка свободна? Еще и без кулона. Кстати, Соколовский скоро выйдет из лазарета. Полон сил и желаний. Но конкуренция будет серьезная. Ему придется повоевать. Или они договорятся? По очереди позабавятся?
– Рискни, - рычу и бросаюсь вперед.
– Тихо, - дед направляет на меня пушку. – Здесь транквилизатор. Вырубит за секунду.
– Я убью всю охрану. Проломлю стены на хрен. Я в карцере не останусь. Если ты выпустишь ее раньше, чем меня…
– Кончай бредить, - обрывает. – Я слабо разбираюсь в правилах кодекса. Достаточно того, что пришлось проштудировать порядки этого чертового университета. Я тут отвечаю за систему руководства, а не за традиции мажористых ушлепков. Но девка сняла твой кулон. Никто не делал такого прежде. Соколовский надел на нее свою побрякушку. Выходит, девчонка принадлежит ему? Или же всем желающим, раз осталась без защиты? Решать будут главные мажоры, а ты там голоса не имеешь, поскольку не прошел посвящение.
Он прав. Хочу на куски гада порвать. Но дьявол, он прав.
Эта муть с кулоном спутала все мои планы. Моя девочка не окажется в безопасности, даже я если я снова буду на свободе. Уроды захотят меня поиметь. Через нее. Иначе им не дотянуться.
Гребаный ад. Она стала моим уязвимым местом. И теперь каждый об этом в курсе. Я должен стать еще сильнее. Я должен ее защитить.
– Я пройду инициацию.
Но буду играть по своим правилам. Против всех.
– Прекрасно, - дед дымит сигарой, но не сводит с меня взгляд и не отводит дуло в сторону. – Сперва наведайся в лазарет, пусть тебя подлатают. А потом двигай за своей девочкой. Порадуй ее. Малышка наверняка истосковалась.