Жажда

Ангелос Валерия

– Болит? – спрашивает Захар.

– Нет, - с трудом отдираю язык от нёба.

– А между ног?

– Ты что, гинеколог?

Вскидываюсь и гневно смотрю на него.

Боже, какой же он огромный. Или это я слишком маленькая? Рядом с ним еще и сжимаюсь, безотчетно пробую спрятаться.

– Со мной все нормально, но я не хочу, чтобы ты меня трогал, - продолжаю я.

– Почему? – раздается короткий, но хлесткий вопрос.

Его глаза горят, но я не замечаю там ни тени похоти. Ноздри парня

трепещут и раздуваются, жадно втягивают мой аромат.

Я бы хотела вернуть Захару его же вопрос. Почему он так смотрит на меня? Почему всякий раз умудряется обезоружить одной фразой? Почему выбрал среди других девушек? Проклятье, слишком много всего, голова буквально разрывается.

– Ты сказала – «Не хочу так», - говорит парень. – Что это значит?

– Ну вот так, - передергиваю плечами. – Ты же со мной обращаешься как с куском мяса. Без чувств. Без эмоций. Схватил, прижал и взял на свой вкус. Грубо. Жестко. Как будто я просто твоя…

Шлюха.

Не могу произнести это слово. Но черт, может, так и есть? Я реально его шлюха. А как еще назвать наши отношения? Да, Захар далеко не романтик, ухаживаний от него ждать не стоит, только формат уже обозначился – грязный секс.

– А как надо? – спрашивает парень. – Покажи, как тебе нравится.

– Ты издеваешься? – заявляю, вспылив.

– Нет, - заключает серьезно.

Он и правда не смеется. Буравит меня тяжелым взглядом.

– Я не знаю, - бросаю глухо.

– Тогда я сам выясню.

Захар включает воду, берет мочалку и наливает на нее гель для душа. Наблюдаю за его движениями с подозрением, но реальный шок обрушивается на меня, когда парень подступает вплотную и начинает намыливать мое тело.

– Что ты делаешь? – срываюсь на шепот и закашливаюсь. – Прекрати!

– Больно?

Он застывает, не дотрагиваясь.

– Нет, но это не значит…

Всхлипываю и замолкаю. Мои «но» Захар не воспринимает, продолжает скользить по моему телу мочалкой. Нагло и уверенно. А еще – осторожно, обдавая щемящей нежностью, окружая заботой и лаской, словно шелковой тканью оплетает. Парень явно сдерживает силу и животные порывы.

Разгон у него бешеный. От отбитого психопата до нежного любовника. За секунду, по щелчку, тут и моргнуть не успеешь.

Захар отбрасывает мочалку и начинает растирать пену ладонями. Медленно оглаживает мои плечи, скользит вниз по рукам, потом перемещает пальцы на тяжело вздымающуюся грудь.

– Маленькая, - говорит он. – Трудно привыкнуть.

– Пусти, - шиплю я и дергаюсь, сбрасывая его руки со своего тела. – От того, что ты меня лапаешь, я не вырасту.

Парень усмехается и перехватывает мои запястья, склоняется и целует след от укуса, скользит языком по ранам от своих зубов.

Это кажется мне больным. Извращенным. Тянет врезать ему, ударить побольнее.

Оттолкнуть, отпихнуть от себя. Но я опять оказываюсь в полном ступоре.

– Ты маленькая, - продолжает Захар, растирает пену по моей спине, скользит пальцами до ягодиц. – Нежная. Хрупкая. С тобой нельзя как с другими.

Лучше бы он молчал.

Другие. Сколько их было? Что он с ними вытворял?

– Я обычная, - заявляю, сглотнув. – Не хочу знать, какие мерзости ты вытворял с остальными девушками, но уверена, они этого не заслуживали. Тебе стоило бы проявить к ним больше уважения и подумать об их чувствах.

– Чего? – он насмешливо кривится. – Думать о шлюхах?

– Я уверена, они не были… такими до того, как попали в ваш проклятый университет. Здесь у девушек не остается выбора. Только искать покровителя. Ради защиты они соглашались на все. Но сами явно хотели нормальных отношений, а не кошмара.

– Я никого тут не защищал, - отрезает Захар. – До тебя. Ну а шлюхи у меня были и за пределами универа. Трах – отличная разрядка. А насчет правил «Клетки», каждый кто сюда поступает, знает, чем придется жертвовать.

– Какой же ты ублюдок, - выдыхаю сдавленно.

– С тобой тяжело, - ухмыляется он.

– Найди вариант попроще.

– Такой уже не хочется.

– Мы слишком разные, - тихо роняю я. – Ничего не выйдет. Мы совсем не понимаем друг друга. Люди из миров, которые не должны были пересечься.

Захар отпускает меня и впечатывает кулаки в стену по обе стороны от моей головы. Звук жуткий. Кажется, даже кафель пошел трещинами.

Я не понимаю, какая именно фраза взбесила парня. Ощущение, будто он жаждет меня прибить, размазать по запотевшим стенкам кабины.

Я боюсь смотреть в его глаза. Не могу себя заставить. Взгляд перемещается в сторону, к плечу. Отмечаю дикое сокращение мышц. Резкое, рваное. Судорога выкручивает мускулы. Понимаю, это то самое поврежденное плечо.

Я вижу, парню больно. И раньше, и сейчас особенно. Но он никогда об этом не скажет, не покажет, будто испытывает мучительные ощущения от травмы.

Эти громадные руки срывали с меня одежду, сдавливали тело до синяков. И они же меня ласкали. Пару секунд назад нежно растирали пену по чувствительной коже.

– Мы с тобой ближе, чем ты можешь представить, - чеканит Захар.

Я отворачиваюсь, подцепляю пальцами мочалку, хватаю тюбик с гелем для купания, выдавливаю щедрую порцию, подставляю под тугие струи воды на долю мгновения.

– Я помогу тебе принять душ, - говорю. – Но если ты опять начнешь приставать, то сразу уйду.

Захар отталкивается от стены и разводит руки в разные стороны, будто сдается в плен. На его губах играет усмешка.

Зря я этого гада жалею. Нет смысла ему помогать, сам справится.