Жажду утоли огнем (Сборник)
Шрифт:
Но сидеть на берегу и ждать вертухаев – какая же это власть? Это самое жалкое подчинение и унижение! Наверное, эту проблему решает сейчас Гиря. Плюнуть на все и уйти с этими людьми в лес, стать беглецами фактически невозможно, – путь преграждают горящие торфяники… Назад – напорешься на Кузина с его охранниками, которым отдан приказ стрелять в каждого, кого они увидят в лесу…
Единственное, что возможно, – это сидеть на этом самом месте и ждать, как будут разворачиваться события дальше… Кто-то, возможно, назовет это вынужденным подчинением обстоятельствам, кто-то – судьбой, но
«Нужно срочно подкинуть ему какую-нибудь идею, – подумала я. – Пока он не додумался до чего-нибудь самостоятельно. Например, до похода на Москву – сажать Гирю на царство! Додумался же Емельян Пугачев… Тип психики-то тот же самый…»
Шутки шутками, а для бурлящей в сознании Гири неудовлетворенной психической энергии необходимо найти выход. Самый элементарный выход, конечно, – в сексуальном расходовании этой энергии…
Это, так сказать, – теоретически. А практически, кроме меня, ни одной кандидатуры на роль сексуального партнера Гири я не видела… Меня же что-то совершенно не привлекала подобная роль. Надо придумать что-то другое… Без столь активного моего участия.
А что, собственно, думать! Прекрасно известно даже студентам-первокурсникам, что для психики, охваченной патологическим властолюбием, характерны лишь два состояния – борьба за достижение власти и борьба за сохранение власти. Третьего, как ни странно, не бывает – человек, достигший власти, обязательно начинает бороться с врагами, которые якобы на его власть покушаются, хотя на деле, может быть, ничего подобного и не происходит… Но сам тип психики властолюбца существует только в борьбе…
Теперь подумаем конкретно о том, что у меня перед глазами, а не в абстрактных научных построениях. Перед глазами у меня – Гиря, который вырвался на псевдосвободу, с некоторым количеством людей, над которыми он установил контроль… На этом фаза борьбы за власть для него фактически закончилась… Сейчас ему просто не с кем бороться, не на кого расходовать свою энергию…
Нужно срочно сформировать ему объект борьбы, образ врага, покушающегося на его власть. Образ опасности, угрожающей достигнутому им сейчас положению.
И совершенно не важно, что это всего лишь псевдовласть. Кто-то из психологов с мировым именем доказывал, помнится, что любая власть – всего лишь «псевдо». Стремление к власти над другими, говорил он, это лишь отражение желания человека установить контроль над самим собой – подчинить сознанию свое бессознательное. Задача, теоретически очень любопытная и привлекательная, однако практически невыполнимая.
Но если для человека она становится слишком актуальной, такой, что отказаться от нее никак невозможно – желание власти над своей натурой переносится на других, подменяется желанием власти над другими личностями. Именно поэтому любая власть – лишь подделка под исполнение настоящего желания властолюбца, лишь суррогат…
– Гиря, – позвала я его голосом признавшей его власть личности, но далеко еще неусмиренной женщины, – очнись, Гиря!
– Что? – спросил он так отстраненно, словно думал о положении на западных границах своего государства, а я отвлекла его от государственных дум…
Я видела, что он нисколько
– Очнись! – повторила я. – Кузин не выполнил приказ, полученный от его хозяев из ФСБ, и позволил всем нам остаться в живых…
Гиря повернул ко мне голову. Тема его, конечно, заинтересовала. Еще бы! Кузин – один из его врагов. Из числа тех врагов, которые остаются врагами навсегда, до тех пор, пока живы.
– Он не позволит нам просто так уйти, – настаивала я. – С него голову за это снимут. Кузин будет тебя преследовать… Он, скорее всего, уже идет по твоему следу… А ты сидишь, ждешь, когда его охранники нас всех перестреляют, как куропаток.
В общем-то, я даже не выходила из образа, который он мне сам навязал. Этакая супруга-советчица, подталкивающая державного мужа на славные подвиги. Двигатель такой, женский, для малоподвижной и неповоротливой мужской материи…
Я прекрасно знала, что проблема, которую я ему подсовываю, практически неразрешима. Даже один Кузин, без своих автоматчиков, легко справится с тремя десятками заключенных, если у него будет оружие… А какое оружие есть у Гири? Магазин от автомата Петра, застреленного кузинскими охранниками у ворот.
Да и нужно ли Гире оружие? Как только он возьмет в руки оружие – он автоматически попадет в разряд беглецов, оказавших вооруженное сопротивление… Я не сильна в Уголовном кодексе, но это – почти вышка.
Поэтому он и автомат в руки старался не брать. Мне отдал, когда у Петра отнял… Он меня тогда фактически подставлял, а я этого даже и не поняла… Какое у него обо мне должно было сложиться впечатление? Очень простое – дура дурой! Ну что ж! Теперь нужно стараться не выходить из образа…
– К Кузину я не вернусь! – твердо сказал Гиря, и я прекрасно поняла, что он хотел сказать. – Пусть лучше стреляет.
– Дурак! – сказала я обиженно, как женщина, разочарованная глупым поведением своего мужчины. – Если тебе и можно с кем-то силой померяться, так это только с Кузиным. У него у самого рыло в пуху. Если ты его сможешь подловить и потом сдать нашим бойцам из МЧС – тебе только спасибо скажут.
Гиря очень внимательно посмотрел мне в глаза и медленно сказал:
– Это идея!
Но мне показалось, что-то мелькнуло в его глазах такое, что не оставляло Кузину возможности спастись, даже оказавшись в руках МЧС.
– Кузину мы встречу организуем! – воскликнул Гиря и, приказав мне сидеть на месте, поднялся и пошел к остальным, которые напряженно прислушивались издали к нашему разговору…
Должна признаться, что меня и в самом деле серьезно беспокоило возможное преследование со стороны Кузина. Сам полковник Краевский вряд ли рискнет лично участвовать в этом опасном мероприятии, а Кузину просто деваться некуда, кроме как за нами в погоню…
Гиря действовал, как очень способный полководец. Наилучшая тактика ведения боевых действий, насколько мне было известно из обзорных лекций по истории военной тактики, которые читали нам на сборах в спецлагере, это – встречный бой.