Жди, за тобой придут
Шрифт:
— Константин, ты меня слышишь? — спросил из динамика нетерпеливый голос. — Алло!..
— Я слышу тебя, Эвелин, — внятно и спокойно ответил Костя. — Давай мне номер своего мобильника, я завтра позвоню.
Он достал ручку из папки, лежавшей на переднем пассажирском сидении, вытащил из кармана чек с последней автозаправки, приладил его на коленке и, насколько мог, аккуратно записал продиктованный номер. После этого, абсолютно не радуясь своей победе, простился и включил CD-плейер, который тут же поставил ему
— Спасибо на «добром» слове! — сказал Костя Славе Бутусову, затем поймал направление «Gent-centrum» и начал съезжать с автобана.
Вечером, без предварительного звонка, пришел Эдик.
— Сидел тут в Абажуре, дай, думаю, заскочу, вдруг ты дома, — как всегда, на повышенных обертонах заголосил он с порога. — А-а, ты телик смотришь! Ну, кто там кого?
Пока Костя объяснял положение, Эдик скинул обувь и по-хозяйски прошлёпал на кухню, прямиком к холодильнику. Костя его манеры давно изучил и никаких отрицательных эмоций по поводу такой бесцеремонности не испытывал.
— Захвати мне тоже бутылочку!
— Тебе восьмёрку Rochefort, как обычно?
— Ага.
Через минуту Эдик нарисовался в комнате, вытащил из Костиной коллекции в шкафу стакан Westmalle — для себя и, сгрузив всё, что было у него в руках, на журнальный столик, уселся рядом со своим приятелем.
— Как погудели в Амстердаме?
— Да так… — сухо и как бы с натугой ответил Костя.
— Что, совсем никакой поэзии, одна корпоративная гниль и тоска одиночества?
Костя небрежно усмехнулся.
— Примерно так…
— Не весел ты что-то, брат, не узнаю тебя.
— Эдька, смотри футбол, не зуди!
— О-о… И откуда же у нас ипохондрия такая сделалась?
— Какая, к чёрту, ипохондрия? Я абсолютно здоров!
— Да?.. А мне почему-то так не кажется.
— Ну, вот ещё психолог-знаток человеческих душ на мою голову. Отстань!
— Ой-ой-ой!.. Слушай! А не женщина ли, часом, тут замешана? Я ведь тебя, как облупленного знаю. Что, кинула какая-нибудь голландская фифа?
— Эдик, FIFA — это, в переводе с английского, Всемирная Федерация Футбола, — сказал Костя слегка раздражённо, после чего, немного помедлив, добавил: — а если кто меня и кинул, так это только я сам.
— Любопытное предположение. Правда, ничего не объясняющее.
— Гол!! — заорал Костя — Ну, вот видишь, 3:0. Да, немцы в этот раз далеко пойдут.
— Можно вообразить, что в 2002-ом они только и сделали, что «сходили» за околицу… Ну, ладно, ты мне вола не крути! Давай, выкладывай всё, как есть. Я ведь уже понял: это никто иной, как та
Костя измученным взглядом посмотрел на Эдика.
— Какая же ты мерзкая пиявка! Ну, да, да, это она. Что дальше?
— Вы с ней о чём-то договорились в прошлый раз, и она, конечно, не сдержала обещания, так?
— Да нет, не совсем… Я о ней четвёртый день думаю, с утра до вечера, Эдик! Как будто с ума схожу, ты понимаешь?!
— Э-э-э, и на старуху бывает проруха… Однако ты мне так и не объяснил, в чём же, собственно, проблема?
— В чём, в чём… да в том, что у неё есть парень, а может, и fianc'e! Неужели непонятно?
— Та-а-ак!.. Это она сама тебе сказала?
— Говорить не говорила… но такие вещи очень быстро и без всяких слов становятся очевидными.
— А вот с этого момента поподробнее, пожалуйста! Ты ведь знаешь, что я всё равно не отстану.
Костя нехотя рассказал Эдику о шаманском слёте, о котором умолчал в субботу, когда они ехали в Вестфлейтерен, а также о сегодняшнем звонке Эвелин и её холодном замечании по поводу того, что он сам должен определиться со своим участием в мероприятии.
Выслушав до конца, Эдик недоумённо поднял брови и, на манер шута-бомолоха из греческой комедии, по-идиотски кривляясь, начал заглядывать Косте в глаза.
— Это, надо думать, как раз и есть та самая «очевидность», которую ты, из-за амурной слепоты, возвёл в ранг неоспоримого факта? — спросил он крайне язвительно, хоть и по-доброму.
— А, что, по-твоему, здесь могут быть какие-то варианты?
— Вариант здесь, на мой взгляд, только один: твой категорический вывод базируется на самой обыкновенной и просто-таки глупейшей традукции!
— Чего? — непонимающе воззрился на него Костя.
— А того! На совершенно ложном и абсолютно нелепом умозаключении он у тебя базируется, вот чего!
— Ты хочешь сказать, она свободна, а эти, так называемые «дела», которые у неё были в предыдущие три дня, есть ничто иное, как шопинг, работа и уход за любимой бабушкой?
— Вот! Вот именно здесь ты и показываешь весь свой павлиний кретинизм! Она сама предложила узнать, будет ли свободно рабочее место в лагере, так?
— Ну, так.
— Сама тебе позвонила и сообщила, что ты можешь на это место рассчитывать, так?
— Ну, допустим.
— То есть, другими словами, она сама пригласила тебя на двухдневный пикничок. Тебя — парня, который недвусмысленно охаживал её накануне! И пикничок, между прочим, с перспективой теплого летнего вечера на природе и не менее «тёплой» ночёвки в кемпинге, или даже палатке… Теперь скажи мне, могла ли какая-нибудь здравомыслящая девушка устроить всё это только лишь ради твоей любви к эзотерике и оккультизму, которой у тебя, кстати говоря, и в помине нет?