Желание Тигра
Шрифт:
– Когда-то у него была суженая. Ее убили.
Заноза задумалась и несколько минут мы молча стояли, глядя вперед, на темную полосу, где должен был начинаться Циасаго.
– Он все еще ждет ее, да?
– В этом весь Лис. Он не мирится с поражением, просто не умеет. Верит, что богиня не бросит его и одарит снова, а уж Клето позаботится, чтобы в этот раз все было, как надо.
– А ты? Ты веришь, что суженых может быть несколько?
Я неуверенно пожал плечами.
– Я никогда об этом не задумывался, честно. Медведь свою любовь нашел, еще когда она даже пешком под стол не ходила. Оберегал и растил, учил
Волк, Халлтор, искал годами, но встретил свою жену только недавно. Если бы их было несколько, то хоть кого-то он должен был найти раньше. Возможно, смерть одной суженой приводит к появлению новой, но если Лис по сей день никого не встретил... хоть я и слышал, что у него там началось безудержное веселье из-за какой-то женщины. Но загадывать не стану, чтобы не спугнуть удачу.
– Ты говорил только о Медведе, Филине, Лисе и Волке. Ты у нас тигруля, - Заноза слабо улыбнулась.
– А кто же оставшиеся?
– Сокол где-то на Санбу, я слышал, он там советник у местного царька. Этот остров не был частью Эронгары, свободная земля. А Ворон.
Я замолчал. Не знал, что сказать.
Ворона никто не видел уже много лет. Он просто растворился, не оставив после себя ни единого следа, ни одной зацепки, даже послания, которое могло бы сказать нам, что с ним все в порядке.
– Ворон от нас прячется, - ответил я уклончиво.
– Ему вообще всегда было тяжелее всего.
– Почему?
– Он - одиночка. Мне всегда казалось, что даже среди нас Ворон никогда не чувствовал себя в своей тарелке: всегда уходил и оставался в стороне. Я даже не уверен, что он хотел бы вернуть все так, как было. Нужна ли ему суженая вообще. Возможно, именно сейчас он счастлив в своем бесконечном одиночестве.
– Звучит очень печально, на самом деле. Люди не должны оставаться одни.
– Люди должны сами выбирать, - возразил я.
– Никто не спрашивал нас, хотим ли мы это проклятие, но в наших руках избавиться от него или принять его последствия. Ворон может решить, что бессмертие - это не так уж и плохо. Его право.
– Если вы теряете бессмертие, то со временем никого из его родни не останется. Кто вспомнит о нем, если потребуется помощь? Кто подставит плечо, если все братья, рано или поздно, обратятся в прах? Неужели это может быть лучшим решением?
Я нахмурился и притянул ее крепче к себе, чтобы чувствовать, как сердце, такое большое и чистое, бьется рядом со мной.
– Всегда остаются наши дети. И дети наших детей.
Заноза тяжело вздохнула, и в этом вздохе было столько печали, что мне стало не по себе.
– Память не остается. И однажды Ворон окажется совсем один, ведь никто о нем не помнит.
Между нами повисло долгое молчание. По небу лениво плыли обрывки облаков, а песок привычно шуршал под кораблем. Мерай в стороне собирала вещи и готовилась к пешему походу, что-то напевая себе под нос. Парусник придется оставить у моста, передвигаться на нем по густым лесам Циасаго - невозможно.
Я иногда оглядывался, выискивал следы темноты. Казалось, что вот она, где-то на самом краешке видимости, но стоило только сфокусировать взгляд, как видение таяло и я понимал, что обычные тени на барханах казались мне врагом. По спине бежали холодные мурашки от одной только мысли, что вот сейчас,
Заноза же оставалась совершенно безмятежной. Она смотрела только вперед, на полосу леса, что с каждой минутой становилась все шире, наливалась густой зеленью. У самого разлома, через который был переброшен мост, не меньше мили в ширину, стоял крохотный пограничный город, где останавливались торговцы, прежде чем двинуться дальше по пустыне или перебраться на Циасаго.
Здесь еще все было спокойно. Никто ни о чем не подозревал.
Разлом между островами - то еще зрелище. Если подойти к самому краю, то можно увидеть отвесную стену, а внизу пенится темное море, облизывая каменные уступы солеными языками волн. Однако любоваться этим не было никакого желания. Все еще слишком свежи о страшном сне, где мы с Занозой прыгнули в темную неизвестность.
– Ты готова?
Девушка подняла на меня взгляд и улыбнулась.
Было в ее лице что-то такое, отчего сжималось сердце и хотелось прижать хрупкое тело крепче и никогда не выпускать из рук. Какое-то детское, безоговорочное доверие и уверенность, что я-то ее в обиду не дам. Что спасу, что бы ни случилось.
И от этого становилось страшно.
Ведь если я не оправдаю это доверие, то не смогу потом с этим жить.
Мерай подошла и вручила нам по увесистому заплечному мешку, куда она рассортировала все, что могло пригодиться в дороге. Проверять я не стал - знал, что дочка не станет брать с собой ничего лишнего.
Потрепав ее по голове, я притянул девочку к себе, и мы застыли так на несколько волшебных секунд, когда все было спокойно и солнце светило над головой. Я бы хотел остаться в этом мгновении навечно, застыть в нем, как стрекоза в янтаре, но дорога звала вперед.
Поблескивал золотом великий мост, а впереди, где смыкались деревья великого леса, -ждала неизвестность и шанс спасти любимую.
Глава 37. Заноза
Никогда бы не подумала, что деревья бывают такого размера. Разумеется, возле оазисов росли деревья, но они были просто крошечными по сравнению со своими лесными собратьями. Мне приходилось запрокидывать голову, чтобы просто рассмотреть переплетенные в вышине ветви.
Если закрыть глаза, то шелест листвы ласкал слух, а под ногами шуршала трава и похрустывали крохотные веточки. Над головой заливались птицы, и даже воздух был пропитан прохладой, запахом древесной смолы и каких-то цветов, названий которых я не знала. Это был чужой, совершенно незнакомый мир, и он пугал меня своими звуками, тенями, что прятались под каждым кустом, зверьем, бегающим по узким тропинкам.
Мост мы перешли без особых проблем, и я старалась не вспоминать то чувство ужаса, что охватило меня на середине пути. Великие мосты казались плотными, монолитными, но на деле стоило только ступить на них, как через твердый камень отчетливо просвечивала бездна. Особенность такая, ничего с этим не сделать. Никто вокруг уже не обращал внимание; но торговцы и путешественники переходили мосты не раз и не два за всю свою жизнь, а я, впервые заметив, что опора под ногами истончается и сквозь нее видно бьющиеся внизу волны, - вцепилась в Виго мертвой хваткой и чуть ли не повисла на его шее.