Желание
Шрифт:
— Во-первых, в следующий раз будем лучше закрывать дверь. — Макс захлопнул учебник. — Во-вторых, в тот же самый следующий раз я приглашу тебя к себе. В-третьих, я на тебе женюсь, и нам вообще никто никогда не будет мешать.
— И не мечтай! — Я вновь закопалась в одеяло. Ничего себе заявки. — Я за холодильники замуж не выхожу. И вообще рано об этом говорить!
От смущения я готова была утонуть лицом в подушке, но Макс не позволил — обнял меня за плечи, вынимая из кровати, заставляя сесть.
— А когда об этом
Нет, ну что за дела! Я готова сквозь землю провалиться, а он смотрит так, словно проверяет на детекторе лжи.
— Не знаю. — Я старательно отводила глаза. — После окончания школы.
— Хорошая мысль! — Макс поднял над головой учебник. — С какого предмета начнем?
— Ты так легко говоришь, будто двадцать раз был женат! — возмутилась я.
— Двадцать раз не был, — качнул головой Макс, с явным удовольствием разглядывая, как я кутаюсь в одеяло, устраиваясь поудобней. — Был помолвлен. Один раз.
Хорошо, что я сидела в кровати, а то упавшая от удивления челюсть разбилась бы о жесткий пол.
— С Катрин? — вырвалось у меня. Молчи, молчи, молчи! Сколько раз ругала себя за несдержанность. Ну вот зачем я вообще вспомнила гадкую вампиршу? Других тем для разговоров у нас, что ли, нет? Она исчезла. Исчезла из нашей жизни навсегда и больше не появится.
— Ее звали Мари.
— Какое совпадение! — фыркнула я, отворачиваясь.
— Мари-Хелен. — Макс делал вид, что не замечает моих острот. — У нее были такие же волосы, как у тебя.
Были? И сплыли? До недавних пор я считала ревность страшной пошлятиной. Что может быть глупее, чем изводить любимого придирками, бесконечными вопросами и подозрениями? Но сейчас мне именно этим и хотелось заняться — задавать вопросы и изводить придирками.
Если я ничего не могла понять по лицу Макса, то он считывал мои эмоции, как с книжной страницы. По его довольной улыбке я поняла, что мои старания сдержать поток вопросов замечены.
— Прелестная была девушка… — длил мои мучения Макс.
— Чем выгодно отличалась от меня… — поддакнула я. Так, кажется, сейчас начнется маленькая атомная война.
— Еще как отличалась! — расширил глаза Макс.
— Ты был влюблен? — накручивала я себя все больше и больше. Сейчас он скажет «да», и я что-нибудь в кого-нибудь брошу.
— Не то слово!
В эту секунду Макс совершенно не был похож на вампира. Улыбка, глаза, восторг на лице… Не хватает только румянца. Ну, все! Я запустила в него подушкой. Не попала. Короткое движение, и подушка в руке Макса. Я быстро оглядела себя. Можно было еще метнуть одеяло, но оно точно не причинит ему вреда. Я наклонилась. Белая ладонь легла на тапочек раньше, чем я успела его коснуться.
— Ты с ней целовался? — прошептала я.
— Ты целуешься лучше.
Он был слишком близко, я склонилась к его губам быстрее, чем успела
— Чем еще мы отличаемся? — пробормотала я, забираясь обратно на кровать и отбирая свою подушку. В горле вдруг запершило, я с тревогой оглянулась. Мне показалось? По полу вроде кто-то пробежал. От книжного шкафа к столу. Глупость, показалось, конечно. Я повернулась, готовая слушать рассказ любимого и ни в коем случае не думать о белой мыши.
— Она была умной, — спокойно произнес Макс. Пока он говорил, душа моя успела подпрыгнуть, стукнуть меня по мозгам и обиженно уползти в пятки. — Любила учиться. Я был у нее репетитором. Ей совершенно не давалась математика.
— И вы за неспешным изучением теоремы Пифагора… — продолжила я пасторальную картинку. О чем он думает? Зачем мне все это рассказывает!
— Мы были помолвлены, — согласно кивнул любимый. — А потом я умер.
Я кубарем скатилась с небес язвительности на землю стыда, обиды тут же забылись. Бедный! Какая печальная история!
— И что же та девушка? — прошептала я. Если сейчас он скажет, что она была первая, кого он покусал, став вампиром, я разрыдаюсь. Или она от тоски бросилась со скалы и теперь бродит бестелесным призраком по улицам Берлина…
— Ни-че-го. — Макс потер руки, словно стряхивал с них прожитое. — Ab-so-lut nichts. Поужасалась. Поубивалась. А потом вышла замуж.
— А ты? — Какой ужас! Я вот так запросто разговариваю с человеком, который столько всего пережил! — Разве ты не пришел к ней рассказать, что произошло?
Бедная девушка! Несчастный Макс! Я бы, наверное, с ума сошла от переживаний.
— Ты же любишь читать, — Макс кивнул в сторону книжных полок, — и, вероятно, знаешь, что подобные разговоры до добра не доводят. Вряд ли ей стало бы легче, узнай она, кем я стал.
Я посмотрела на ряды книг, пытаясь сообразить, какую конкретно имеет в виду любимый. Толстого, знатока человеческих душ? Тургенева, певца девичьих сердец? Достоевского, защитника «униженных и оскорбленных»?
И тут мне снова показалось, что под столом что-то промелькнуло. Вот только персональных галлюцинаций мне здесь не хватает!
Мой отстраненный взгляд Макс понял по-своему.
— О чем ты размышляешь? — Голос его стал напряженным.
— Что? — Я все еще вглядывалась в темноту пространства под столом. — Не знаю.
Только не думать о белой мыши… Только не думать!
— Считается, что любить умеют не все, — неспешно заговорил Макс. — Это некая особенность души. Но так как, по мнению исследователей, души у вампиров нет, мы же проклятые создания, променявшие души на вечную жизнь, то мы автоматически лишаемся способности любить, не имеем привязанностей и вообще крайне равнодушные ребята.