Желание

Бунеева Ксения

Насколько еще хватит моих сил? И сколько я уже прошла?

Очередной шаг отозвался мучительной болью в ноге. Лодыжку свело судорогой.

Я согнулась и беззвучно заплакала. От холода пропал голос. Зачем-то взглянула на ноги, будто бы это могло унять боль.

Всхлипнув, я замерла.

Прямо передо мной в снегу лежал кусочек черной ткани. Первое напоминание о людях за день.

Упав на колени, я схватилась за ткань, сжала его в ладонях. Потом быстро поднялась и тут же завалилась в сугроб.

Впереди

были следы. Сбивчивые, запутанные, широкие, уводящие куда-то вправо. Они могли принадлежеть кому угодно, но я все же пошла за ними.

Через добрый десяток метров к следам прибавились еще два куска ткани, следы крови на снегу и брошенный нож. Я схватила его и до боли сжала в ладони.

А после я нашла того, кто оставил эти следы.

Мужчина лежал, привалившись к разлапистой ели. Одной рукой он зажимал кровоточащую рану в животе, пальцами другой чуть касался винтовки. Глаза были закрыты, а дыхание слабым и едва заметным. Умирал.

Пригнувшись, я подошла к нему, держа нож перед собой. Услышав хруст снега, он приоткрыл глаза.

Раненый даже не смог шевельнуться, и я опустила нож.

— Воды дай, — хрипло проговорил он.

— Тебе нельзя, — почти так же хрипло ответила, опускаясь рядом с ним. — Ты из падших?

Он прикрыл глаза в ответ.

— А остальные?

— Ушли.

— Кто тебя ранил?

— Имперцы. Ты дашь мне пить?

Я разочарованно покачала головой:

— У меня нет воды.

— Тогда катись в пекло… — он усмехнулся и тут же застонал от боли.

— Только после тебя, — ответила и взяла его винтовку.

Кровотечение из раны не прекращалось. Раненый страдал, и мне стало его жаль.

— У вас был бой?

— Да. Нас расстреляли как овец… Джа… — он натужно кашлянул и сплюнул. На губах остались следы крови. — Джаред оставил нас вместо мяса, а сам ушел… со своей потаскухой и ублюдками, что ему служат.

— А «Сияние»? Тайлер Гиллерти и Шеннард Кастелли? Что с ними?

Раненый снова закашлялся:

— Я видел их с Джаредом, а после меня подстрелили…

— Спасибо за винтовку, — проговорила я и развернулась чтобы уйти.

— Ле…ти… Кастелли! — окликнул раненый.

Я обернулась.

— Я никак не сдохну, а кровь приманит каких-нибудь тварей. У тебя моя винтовка…

Холод вдруг стал неощутимым. Меня вмиг обдало жаром.

— Ну что ты, Кастелли? — уже со злостью говорил раненый. — Вы же так любите благотворительность. Давай, сделай добро. Ну!

Я вскинула винтовку. Тайлер учил меня стрелять.

Предательские слезы снова выступили на глазах. Убить этого человека будет милосердием, но от этого не перестанет быть убийством. Я ведь уже стреляла в падшего…

— Стреляй, — зарычал он.

Я помедлила еще минуту, потом закрыла глаза и опустила винтовку.

— Не могу, — прошептала одной себе.

Небо было мутно-белым и бесконечно далеким.

Ему было все равно и невдомек. Оно молча наблюдало за мной.

Я не могу бросить этого человека вот так. И не могу выстрелить в него.

— Тварь, — бросил раненый. — Слабая беспомощная тварь…

— Ты прав.

Я подошла к нему и взяла небольшой рюкзак, валявшийся рядом. Не ошиблась.

— Ты просил воды, — сказала, доставая маленькую металлическую кружку и зажигалку. — Повезло, — добавила, чуть заметно улыбнувшись.

Он наблюдал за мной с неподдельным интересом.

— Спасибо, — проговорил, глядя в глаза, когда я поднесла кружку к его губам.

В ответ только кивнула.

Раненый напился, довольно крякнул, потом вдруг скривился, застонал, выгнулся всем телом, судорожно ударил рукой по снегу и застыл.

Пару секунд я стояла на коленях рядом с ним и не могла двинуться с места. Потом, прилагая нечеловеческие усилия, стала снимать с мертвого куртку. Она уж точно теплее моей.

Огонь ярко горел и согревал.

Я грызла сухари, найденные в рюкзаке падшего. Никогда не думала, что они могут быть такими вкусными.

Интересно, сколько я протяну теперь? С оружием, огнем и теплой курткой. Грабить мертвых отвратительно, но выбора не было.

Мысли обо всем на свете вдруг исчезли. Осталась только одна — выживание.

Позади послышался хруст веток. Я схватила винтовку и резко вскочила. Ветки елей шевелились, а вокруг все явственнее раздавались шаги.

Сердце в груди глухо колотилось, а дыхание внезапно стало каким-то сбивчивым. Страх вдруг стал настолько всеобъемлющим, что кажется, весь мир исчез.

Возможно, я проживаю последние секунды своей жизни. Как жаль, если все закончится именно так.

Счет велся на мгновения.

Скрип снега, шаг, хруст сломанной на морозе ветки, чей-то шумный выдох. Замерзшие руки сжали винтовку, палец сам собою лег на курок.

А, может, я уже умерла, просто не замечаю этого? Холод и страх, страх и холод. И некуда бежать.

Когда дрогнула ветка ближайшей ели, и с нее белой шапкой свалился снег, я не выдержала.

— Кто здесь? Отвечай или я стреляю! — голос дрогнул и превратился в отчаянный всхлип.

— Лети? — спросил кто-то удивленно. — Лети, это ты?

Я не узнала голоса.

— Кто здесь?

— Лети, это я…

В следующий миг из-за дерева появился Шеннард. Замученный, в подранной одежде, с разбитой губой и огромной шишкой на лбу. Его руки были сбиты в кровь, а лицо расцарапано.

Я тут же наставила на него винтовку.

— Стой!

— Лети, это же я, Шен.

— Стой! — крикнула я. Казалось, что вот-вот из-за его спины появятся падшие с Джаредом во главе. Или имперцы. Какая разница, если я не верила собственный глазам. — Не с места!