Желанная и вероломная
Шрифт:
Понятно, что Дабни, беспокоясь о ней, выбрал время навестить ее.
Но сейчас ей ни о ком думать не хотелось, тем более не хотелось никого видеть.
— Келли! — повторил он.
— Эрик! — отозвалась она и замолчала.
Он явно ожидал большего. Надо бы, наверное, пригласить его в дом.
— Должен был собственными глазами убедиться, что с тобой все в порядке. Теперь, когда нет Грегори, я чувствую особую ответственность за тебя, — выпалил он и закашлялся от смущения. — У меня, кстати, есть время, чтобы выпить чашечку кофе.
— Да,
Обстоятельства вынуждали ее пригласить старого знакомого: ей показалось даже, что он ее в чем-то подозревает. Следовало бы, наверное, обнять его, выказать свою радость, а уж никак не оставлять друга на пороге.
Что она делает? В ее доме враг. Надо сообщить об этом сию же минуту!
Но нет! Она уже давно приняла решение — возможно, даже с самого начала, — что не выдаст этого южанина, каким бы странным ни казался ее поступок.
К тому же вряд ли Эрику удалось бы справиться с Камероном, несмотря на рану последнего. Дэниел обладал недюжинной силой и мастерски владел любым оружием. Эти качества и помогли ему выжить. Он опасный противник. Такой будет сражаться до последнего.
В общем, следует проявить осторожность. Ради Эрика.
— Я все время беспокоился о тебе, — сказал Дабни, приблизившись к ней. — Я представил себе, что произойдет, если нас выбьют отсюда и здесь появятся мятежники. Одинокая женщина… — Он тронул девушку за подбородок и, притянув к себе, дружески обнял. — Ах, Келли, не дай Бог с тобой что-нибудь случилось бы…
Интересно, видит ли их Камерон? Они стоят в дверном проеме… Но какое ей дело до того, что незваный гость смотрит, как ее обнимает другой?!
Они враги, и Дэниел перед ней в долгу за ее молчание и за то, что она его выходила.
И все же Келли стало не по себе. Она высвободилась из объятий Дабни и чуть отстранилась.
— Со мной ничего не случилось, Эрик. И я благодарю Бога за то, что ты остался в живых.
— Я тоже благодарю Бога, — пробормотал он. — Но мне во что бы то ни стало надо вернуться с войны живым. Вернуться сюда, к тебе, Келли…
— Эрик, уверяю тебя, не стоит обо мне так беспокоиться! — с горячностью заверила она.
— Забота о тебе — мой священный долг, — отозвался он.
Потрепав ее по руке, он прошел в дом. У нее екнуло сердце.
Что будет, когда он войдет на кухню? Как объяснит она то, что на столе стоят две тарелки, два бокала?
А за столом сидит мятежник?
— Грегори был мне больше чем друг, — сообщил ей капитан по пути на кухню. — Мы с ним были как братья. Есть, конечно, и еще причина…
Она почти не слышала, что он говорит, потому что все ее мысли занимало одно: что будет, когда он увидит накрытый стол?
Она чуть дыша вошла на кухню. Однако ей не пришлось ничего объяснять. Дэниел исчез, а вместе с ним и вторая тарелка и бокал с вином.
— Келли, я тебя люблю. Очень!
— О чем ты?
Эрик вдруг резко обернулся, и ей пришлось
— Я понимаю, что сейчас не время…
— Да, Эрик, сейчас не до того! — воскликнула она.
Куда, интересно, подевался Камерон? А вдруг откуда-нибудь наблюдает за ними?
Дабни придвинулся ближе, погладил ее по щеке, и все чувства вмиг отразились на его лице.
— Келли, я понимаю, что Грегори погиб совсем недавно.
Но в нашем несчастном, измученном войной мире время исчисляется по-другому. Мы оба любили его. Кто лучше меня сможет позаботиться о тебе и кто станет так же сильно любить тебя, когда его не стало? Келли…
— Я не готова говорить об этом, Эрик. Я… Хочешь кофе?
Садись за стол, я сейчас налью тебе чашечку. — Она торопливо скользнула мимо и поставила перед ним кофе. — У меня есть тушеное мясо, хочешь?
— Я не голоден, спасибо.
— Знаю я эти скудные армейские рационы! Может быть, все-таки отведаешь?
Он покачал головой и уселся за стол. На тот самый стул, на котором совсем недавно сидел Дэниел.
— Келли, я пришел, чтобы увидеть тебя.
Она глубоко вздохнула и села напротив.
— Я ценю твою преданность, Эрик, но со мной асе в порядке, спасибо.
Потянувшись через стол, он взял ее руку в свою.
— Келли…
Она тотчас высвободилась.
— Эрик, — начала она, опустив глаза и пытаясь как можно мягче остановить его излияния. На какое-то мгновение она даже забыла, что где-то неподалеку находится Дэниел Камерон. — Выслушай меня, пожалуйста. Все так неожиданно! Я пока и думать не могу ни о ком, кроме Грегори. Пойми меня. — Она взглянула ему в глаза и улыбнулась своей милой улыбкой, оставляя ему надежду на будущее. — Дай мне время. Я буду молиться, чтобы ты вернулся целым и невредимым.
Не сводя с нее глаз, Дабни одним глотком осушил чашку.
Кофе был очень горячий. Дай Бог, чтобы ом не обжегся!
— Вспоминай обо мне, ангел, — горестно сказал он, вставая из-за стола. — Прошу тебя. Ах, Келли. Келли… Я буду любить тебя до конца своих дней.
Девушка растерялась. Ей хотелось подарить ему что-нибудь на память, просто в знак дружбы. Она и не подозревала, что он испытывает к ней такие чувства, и сама никогда не задумывалась о своем к нему отношении. Он для нее всегда был другом Грегори, а значит, и ее другом.
Если бы не война, ни один мужчина не осмелился бы вести себя с ней подобным образом. Она бы все еще носила траур, спасаясь под черными одеждами от чувств и страстей.
Дабни уходит туда, где свистят пули, сверкают сабли и грохочет артиллерия. Его могут убить в любую минуту.
Келли заставила себя улыбнуться.
— Эрик, ты мне небезразличен, сам знаешь. Но пока мое сердце все еще принадлежит мужу, — прошептала она.
— Скажи мне, что я могу вернуться сюда, — попросил он.
— Эрик, я буду молиться о том, чтобы ты вернулся, — отозвалась она, имея в виду, что желает ему вернуться живым с войны.