Желчь
Шрифт:
– Не понял.
– Ну вот, смотрите, – Егор тыкал в дело, а именно в описание человека с собакой, который фотографировал машину. – Видите, как он одет?! И на том видео, которое нам впоследствии досталось, ну точнее, вам досталось, там тот же человек, он периодически прогуливается у того самого дома с той самой собакой, с которой его видели люди в парке.
– Я как-то не акцентировал внимание на проходящих около дома продавца людях.
– Самое интересное, что это тот же человек, который убил полицейского…
– Опа,
– По полицейской форме, которая принадлежала убитому полицейскому, а также я опросил жильцов дома, бабушку из квартиры напротив, так вот, она с трудом, но все же вспомнила, как был одет человек, постучавший в дверь молотком, и одет он был как тот самый человек с собакой в парке.
– Удивляешь меня, зачем-то бумаги перекладывал, мог бы дела раскрывать не хуже меня.
Засмущавшийся Егор пожал плечами, а потом добавил:
– Убийца форму скинул у убитого в доме, и затем, надев его вещи, покинул место преступления.
– Красиво разложил все, по полочкам! Только скажи мне теперь, кто такой убийца?
– Так я-то откуда знаю?!
– Нет, ты не понял, составь портрет, дай ему описание.
– Вот вы знаете, я вижу его тихим борцом за справедливость, но только не за справедливость, выставленную на всеобщее обозрение, а за справедливость своего внутреннего мира, может быть даже такую, которую ему привили с детства. Он ее пытается соблюдать, создает некое равновесие своего окружения, где на сторону добра зло может заходить аккуратно, и ни в коем случае не чувствовать себя превыше всего… Ну а если демонизм вылезает наружу, этот человек его усмиряет…
– Вот ты закручиваешь, тебе бы сказки сочинять… – Петр махнул Егору. – Иди, молодец!
Егор, получив похвалу от своего кабинетного начальника, был на седьмом небе от счастья, он словно нашел смысл своего пребывания на этом свете, его походка напоминала танец, и шел он в кабинет, где он теперь был главным, пусть и не на долгий срок.
– Ох, мой кабинетушка. – Сжав кулак, он тряс его, словно наши забили гол в ворота противника. – Так, где тут колбаска Василича? А, вот она…
Отрезав хлеба и колбасы, он сложил бутерброд, щелкнувшая кнопка чайника предупредила, что вода вскипела и можно наливать чай.
В кабинете Пироза царила та самая привокзальная романтика, когда ты хочешь быстро съесть бутерброд, выпить из пластикового стаканчика обжигающий пальцы чай и успеть на поезд, но на поезд Егор так и не успел.
– Ничего себе ты устроился, как на курорте! – Вошедший Василич говорил и переодевался очень быстро, а вот его помощник не мог даже моргнуть, стремительно бледнея. – Все не ешь, мне оставь, и чай разбавь, я горячий не люблю быстро пить… Если хочешь, себе налей, только давай быстрей, Лазин все, так сказать, труп, и Щепкин пропал, а теперь ешь и выезжаем!
Глава 5
Коллеги
– Что скажешь, Егор?
– А что тут скажешь… Страшно очень.
– А
– Не могу понять, их-то за что?
– Это мы и должны выяснить… Осмотрись, сделай подробные записи и не забудь заснять!
– Вы что, уходите?
– Егор, не отвлекайся, поскольку я доверил тебе ответственную работу. А за меня не переживай, я найду чем заняться…
– Понял… – Егор смотрел на Василича, пытающегося выдернуть из носа мешающий ему, видимо, волос. – Вас называют «Пироз».
– Что говоришь, – Все-таки освободив нос от назойливого волоса, он повернулся к помощнику. – Не расслышал…
– «Пироз», вас так называют, почему? Мне лично не понятно. Ходят байки, что вы дотошный и словно изжога пристаете к подозреваемому.
– Это ложь, я обычный, и это прозвище получил, скорее всего, тогда, когда вел дело убитого врача-гастроэнтеролога, оно до сих пор не раскрыто, зато прозвище заработал.
– Петр Василич, а…
– Егор, тебя не смущает, что мы разговариваем у двух трупов? Давай, иди собирай материал!
Егор точно не знал, с чего начать, но, уже изучив несколько дел, примерно представлял, как и что. Достав ручку с бумагой, он принялся описывать все то, что видел: «На месте преступления обнаружены тела двух полицейских. Тело Лазина расположено в закрытом небольшом помещении, в то время как тело Щепкина находится под лестничной клеткой в подвальном помещении. По всей видимости, полицейские пришли сюда с какой-то целью, которая пока не ясна. Их еще никто не трогал, они лежат в том виде, в котором, скорее всего, и умерли. Щепкин, по всей видимости, пытался скрыться, но его состояние не позволяло ему передвигаться быстро, что-то мешало».
Егор надел на руку перчатку и аккуратным движением отогнул ворот свитера, в который был одет Лазин, и записал: «Следов удушья нет, также нигде не видать и следов крови».
– Нашел что-нибудь? – Голос Василича напугал помощника.
– Ой… напугался… Они чистые.
– То есть? Их вымыли?
– Нет, я про то, что не видно крови… Их или отравили, или каким-то тупым предметом…
– Или шокером долбанули…
– Э-э-э, я и не подумал про шокер.
– Эх, Егорка, это следы одного и того же человека, разве ты не видишь?
– Нет, не вижу, тут совершенно другое убийство, нежели те, которые я разбираю.
– Это пустые слова, которые ничем не подбиты. – Василич развел руками, смотря по сторонам в ожидании более достойного ответа.
– А что вы хотите, вот так стоите, и как пугало на ветру вертитесь… – Слегка взбешенный Егор ответил довольно резко.
– Я хочу? Я ничего не хочу! Можешь идти отсюда, обиженный мальчик. Смотри не заплачь только, или уже плачешь, мне просто не видно?
– Хватит, вы мне надоели, и вообще, вам не мешало бы провериться у врача, потому как вы больной!