Железная Империя
Шрифт:
— Очень, очень давно хотела с тобой познакомиться, — пропела сладким голосом Алария, ступая вперед.
— Эния обязательно должна присутствовать при этом разговоре? — произнесла Ева.
Она очень хотела быть хладнокровной и не терять лица, но ее голос предательски дрогнул, и Алария тихо и страшно расхохоталась, наслаждаясь проскользнувшим в нем ужасом.
— Обязательно, — прошептала она горячо и одержимо, поблескивая ненормальными глазами. На ее лице выписалось мрачное торжество, и Алария, все глубже погружаясь в безумие и теряя собственное "я" в потоке хлынувшей в ее разум мерзости, теряя всяческий человеческий облик, который был
— Не пытайся меня запутать, — бормотала Алария, все так же сверкая глазами. Ее желто-красные зрачки расширились, она таращила глаза так, будто некая непонятная сила выдавливала их наружу из черепа. — Не пытайся меня запутать… Я здесь для того, чтобы отомстить. То, что вы обе здесь — удача, большая удача!
— Эния, беги! — пронзительно выкрикнула Ева, набросившись на Аларию.
От толчка Алария не устояла, упала, и Ева перехватила ее руку, выпустившую алое раскаленное жало, с гудением оставившее несколько черных полос на коре старого дерева.
— Беги, Эния!
Яростно сжав руку Аларии за запястье, чуть выше браслета наручников, Ева несколько раз ударила ею о красивый декоративный камешек, разбивая в кровь сжимающие оружие пальцы. Алария завопила от боли, вцепляясь свободной в одежду Евы, но та продолжала безжалостно разбивать ее руку, стараясь обезоружить ситх-леди.
Напуганный этой возней, дракой и яростными выкриками ребенок громко рыдал, не решаясь оставить мать одну с этим рыкающим животным. Сайбер, еще пару раз с гудением разрезав воздух, вылетел из руки Аларии, потерявшись в траве, и Ева, отброшенная мощным толчком Силы, отлетела на мощеную красивой плиткой дорожку, тяжело дыша.
— Ты что, подумала, что сможешь меня остановить?!
Алария налетела на нее и, ухватив за льняную косу, пачкая кровью волосы императрицы, заставила подняться, но не на ноги, нет. Сжимая светлые пряди в кулаке, она оттянула, откинула голову Евы назад, и женщина, вскрикнув яростно и болезненно, упала на колени. Ухватываясь за руку мучающей ее Аларии, с наслаждением наблюдающей за унижением императрицы, ловя каждый вскрик, каждую гримасу боли, Ева постаралась высвободится, но тщетно.
Все мысли о том, что можно обойтись без убийств, из головы Аларии испарились, выкипели на разгоревшейся ярости. Пришла лютая жестокость, желание крови и чужих страданий, захотелось разбить, изуродовать строгий возвышенный образ, захотелось истаскать, истрепать, извозить черное бархатное платье в грязи, чтобы оно стало таким же серым, как ее собственное, захотелось лишить Еву ее чистой кожи и светлых аккуратных волос, захотелось отведать чужого стыда и отчаяния.
— Что, не нравится? — мстительно шипела Алария, нарочно таская Еву за волосы так, что ее тело выгибалось и корчилось. — Ты забрала моего Энакина, сучка…
Алария вдруг с изумлением поняла, что только что сказала правду, и из ее глаз, туша их яркое пламя, брызнули слезы, из демонической маски ее лицо вновь превратилось в обычное женское — страдающее, плачущее, — и из раскрытых губ вырвался невольный стон или всхлип.
— Моего Энакина, — повторила Алария. Ее голос сорвался на крик, она рванула Еву за волосы, заглядывая в ее светлые злые глаза, и слезы, сорвавшиеся с ресниц Аларии, потекли по лицу императрицы.
Ева упрямо молчала, тяжко дыша. В ее светлых глазах перемешивались страх и злость, и эта непокоренность, это желание сопротивления разозлили Аларию еще больше.
— Ты была мертва, —
— Я? Мертва? — переспросила Алария, жадно вглядываясь безумными горящими глазами в искаженное гримасой боли лицо императрицы. — Не-ет, я уже не была мертва, когда ты забралась ему в койку! Да и не все ли равно, была или нет? Энакин был мой! — голос Аларии превратился в злобное рычание, она встряхнула Еву крепче, вызвав у нее болезненный крик, и приступ новых рыданий — у Энии. — Он любил меня; он долго любил меня! Если бы не ты, то сегодня он был бы моим.
— Но он не твой! — рявкнула Ева, багровея.
— Правда, — согласилась Алария на удивление легко. — Он не мой. Теперь он не мой. Он твой, — она приблизила свое лицо к лицу Евы и прижалась к ее виску своим виском, словно прислушиваясь к току крови соперницы под тонкой кожей. — Ты ведь такая молодая. Такая чистая. Такая красивая, — Алария внезапно, одним крепким тычком бросила коротко вскрикнувшую Еву лицом на землю и мгновенно перехватила ее руку, выкрутив ее кисть.
— А давай проверим, — предложила Алария небрежно, даже холодно и равнодушно, призывая в свою ладонь оброненный сайбер, — будет ли он любить тебя по-прежнему, если ты станешь не такая совершенная? Как думаешь, м? — Алария чуть встряхнула ладонью, выпуская алый луч, и в глазах Евы загорелся такой ужас, что Алария расхохоталась от наслаждения. — Чтобы соответствовать семейству Скайуокеров, тебе надо бы потерять руку, дорогуша, — Алария крепче рванула Еву, заламывая ей руку за спину и примериваясь, куда б ударить.
Боль в вывихнутом плече и ужас заставили Еву завопить, и маленькая Эния закатилась в истерике.
— Как у Люка — только кисть, или как у Энакина — по локоть? — не обращая внимания на рыдания женщины, бормотала Алария, и ее алый сайбер покачивался над белой вывернутой ладонью.
Ее сайбер коротко взлетел, и — нет, не опустился на закричавшую от ужаса женщину, — а внезапно заискрив, словно повстречавшись с невидимым препятствием, вылетел из руки Аларии, мазнув ситх-леди по лицу, а сама женщина с громким воем отлетела прочь от Евы, словно кто-то со всего размаху ударил ее в грудь.
Эния, хныча, кривя в испуге губки, опускала маленькую ручку.
Она еще не умела толкать, как папа, но ей очень хотелось, чтобы злая тетка-плакса, умеющая притворяться слабой, не трогала и не обижала маму.
Удар Энии, несомненно, не самый сокрушительный, пришелся по руке Аларии с занесенный над Евой мечом, но, кажется, и этого достаточно было, чтобы переломать женщине запястье.
Она с воем ползала в траве, волоча сломанную посиневшую кисть, безумными глазами отыскивая потерянное оружие, и ее губы шептали какие-то проклятья.
Черная полоса, отметина от сайбера, сожгла ей левую половину лица, обуглив ноздрю, чудом не задев глаз опалила лоб, но Алария словно не ощущала ожога.
"Он будет недоволен… он будет недоволен!!"
Кажется, трезвый рассудок вернулся к Аларии, она уже была в состоянии адекватно оценивать ситуацию, и посему выходило — она потеряла много времени и сил на то, чего делать было не нужно. Ева и Эния были здесь обе, а она дала волю чувствам, позабыв о том, что просил у нее Пробус. Он был бы счастлив, если бы ей удалось убить обоих. Просто счастлив.